Юрий Булычев «Строительство православной культуры в Киевской Руси»

Христианизация древнерусского общества, начавшаяся с конца X в., способствовала формированию нового духовно-личностного образа мира в сознании наших давних предков. Именно произошедший духовный перелом и обусловил быстрые, радикальные изменения в жизни Киевской Руси, сделал возможным то, что под влиянием культурного опыта Византии и Болгарии в древнерусском обществе возникают  письменность, литература, первые опыты богословский и философской мысли,  музыка,  архитектура, изобразительное искусство, закладываются основы естественнонаучного познания, правовой и политической мысли. Великое княжество Киевское становится культурным государством, обладавшим не только высокой духовностью православно просвещенного слоя общества, но и уровнем цивилизации более высоким, чем в большей части Западной Европы. Возможно, в XI–XII вв. была достигнута поголовная грамотность древнерусского городского населения, в то время как на Западе грамотность превратилась чуть ли не в привилегию духовенства и в XI в. там встречались неграмотные короли.

Напомним, что после смерти Карла Великого (814), в результате распада его империи и дробления выделившихся из нее частей, непрерывных феодальных войн и опустошительных нашествий норманнов, венгров, сарацинов, сопровождавшихся голодом и эпидемиями, уровень культуры западноевропейского общества резко понизился. Во второй половине IХ – начале XI в. умственная жизнь там практически остановилась, резко понизилась грамотность духовенства, монастырские школы пришли в полный упадок.

На Руси же в этот период времени наблюдается стремительный культурный подъем и динамичное строительство цивилизации. «Повесть временных лет» упоминает в IX – X вв. более 20 древнерусских городов, в XI в. еще 32. В целом же, согласно летописным данным, к XIII в. на Руси было около 300 городов. Широкими и многообразными были международные связи Великого княжества Киевского. Особенно тесные контакты поддерживались с Болгарией, Византией. Чехией, Венгрией, Польшей, Грузией, Арменией, Средней Азией, Францией. Англией, Данией, скандинавскими государствами.

Очертим в самом сжатом виде основные черты и направления развития древнерусской православной культуры.

Миссионерский характер первых форм православной культуры на Руси. Новые, христианские формы древнерусской культурной жизни изначально имели миссионерский характер. Так появление высокоразвитой письменности стало следствием распространения из Болгарии на принявшую крещение Русь церковнославянского языка, созданного святыми просветителями славян равноапостольными Кириллом и Мефодием. Они были выходцами из греческого города Солуни (современное название – Салоники), расположенного на севере Греции. По соседству жили южные славяне, и для обитателей Солуни славянский язык был хорошо знаком. Кирилл и Мефодий создали алфавит, точно отражающий звуковой состав славянского языка и перевели на него Евангелие и другие богослужебные книги.

С принятием христианства Русь принимает два алфавита – глаголицу и кириллицу. Буквы в глаголице и кириллице имели одинаковое название, но разную форму. Изначально глаголическое письмо разрабатывается как миссионерское, то есть состоящее из комбинаций трёх основных графических символов христианской веры – круга (как символа вечности), треугольника (как символа Троицы) и креста (как символа искупительной жертвы Христа). Эти знаки были созданы святым Кириллом для фиксации звуков славянской речи, но в конечном счете оказались довольно сложны, вычурны в написании. Позже возникает кириллица, возможно, также разработанная Кириллом, хотя вопрос о ее происхождении не вполне ясен. Буквы последней более просты и удобны. 24 буквы этой азбуки были заимствованы из византийского уставного письма и к ним добавлены глаголические знаки, в целях передачи фонетических особенностей славянской речи. На Руси большее распространение получает кириллица, которая и лежит в основе современного русского алфавита.

Итак, и славянский алфавит, и древнейшие памятники письменности на Руси – Четвероевангелие, Евангелие, Апраксос, Псалтырь –  имели богослужебное назначение.

Духовное значение церковнославянского языка и его роль в русской культуре. Появление письменности повлекло за собой становление и развитие древнерусского литургического и литературного языка на основе церковнославянского. Первоначально общий у болгар, сербов и древнерусской народности, этот язык был разработан просветителями восточных славян святыми Кириллом и Мефодием путем введения в славянский говор греческих словообразовательных принципов.

Огромный труд, осуществленный Кириллом и Мефодием, можно прямо назвать подвигом, если принять в расчет, что они создали язык, обладавший живой связью с народной славянской речью и в то же время являвшийся орудием высокой духовной культуры, на котором можно было верно и своеобразно передать священные тексты и христианские истины. Историки языка обращают внимание, что, когда в середине XIX века эти же священные тексты переводили с церковнославянского на русский, группе переводчиков понадобилось более двух десятков лет, хотя задача их была много проще, ведь русский язык произошел из славянского. А Кирилл и Мефодий переводили с развитого и утонченного греческого языка на еще очень несовершенный славянский.

Появление священных книг на славянском языке имело мощный резонанс в мире. Известные средневековые источники, сообщают о распространенной критике предприятия Кирилла и Мефодия, поскольку, якобы, свою азбуку подобает иметь только таким «заслуженным» народам, как евреи, греки и латиняне.

Равноапостольные просветители славян создали под влиянием эллинского синтаксиса и разговорной славянской речи пластичный язык высокой духовной культуры. Благодаря его близости к славянскому народному говору, древнерусский народ принял язык Кирилла и Мефодия за свой собственный, но обращенный не на бытовую действительность, а  на высшие, священные предметы. Таким образом появился живой язык церковного сознания народа, способствовавший оформлению его своеобразного православного миросозерцания, а в дальнейшем и развитию современного русского литературного языка.

Впитав богатые русские звуковые влияния, церковнославянский язык, как указывает выдающийся отечественный лингвист Н.С. Трубецкой, был в следующий период нашей культурной истории привит к «дичку» разговорной речи правящих классов Московского государства. В процессе дальнейшего развития, о котором мы будем особо говорить, освещая исторический путь русской культуры, сложился современный литературный язык. Его главные преимущества определяются богатством выразительных средств и способностью развиваться на своей собственной основе. Благодаря органическому слиянию церковнославянской языковой стихии с великорусской, поясняет Трубецкой, наш словарь оказывается необычайно богат оттенками значения слов. Целый ряд представлений допускает два словесных выражения: одно по происхождению церковнославянское, другое – русское. (К примеру, ладья – лодка, перст – палец, око – глаз, уста – рот, чело – лоб, дева – девушка, дитя – ребенок, великий – большой, согбенный – согнутый, хладный – холодный и т. д.).

Из сопряжения двух словесных стихий, продолжает ученый, вытекают особые удобства – совершенная техника образования новых слов, универсальный смысловой и звуковой фонд для освоения новой реальности. Ведь, чтобы построить новые понятия, нужен запас слов, не имеющих материально-бытового значения, способного помешать чистоте идеального смысла. Тут-то русскому и приходит на помощь церковнославянское измерение его языка, ибо церковнославянские слова, за редким исключением, не ассоциируются с обыденными представлениями. Поэтому русская научная терминология создавалась именно из церковнославянского словарного материала, и в ней появились такие понятия, как «млекопитающее», «млечный путь», «пресмыкающееся», «влияние»…

Кроме запаса таких бесплотных слов наш двумерный язык обеспечивает возможность различения идеального и реалистического стилей, что делает его совершеннейшим орудием как теоретической мысли, так и художественного творчества.

Есть ли аналогии языку русскому в иных, неславянских культурах? – спрашивает исследователь и склоняется к отрицательному ответу. Нечто внешне похожее он видит в литературных языках мусульманского мира, которые основаны на сопряжении местной народной речи с арабским языком, а подчас еще и с персидским. Однако подобное сопряжение различных языковых стихий неспособно составить органического целого. Равным образом этой способности лишены и национальные языки западноевропейских народов, относительно языка латинского. Во всяком случае, они гораздо сильнее отличаются от последнего, чем церковнославянский язык от русского [1].

Итак, строительство нашей древней культуры началось на одухотворенном церковном языке, ставшем вместе с тем языком древнерусского народа. В западной Европе же произошел известный разрыв между латинским языком католической Церкви и национальными языками. Причем, с точки зрения средневековых представителей католицизма, понятие «латынь» было синонимом понятия «язык» и все, кто изменяли истинному языку, проявляя приверженность национальной речи, оказывались за пределами христианской культуры. Они уподоблялись зверям, издающим нечленораздельные звуки. Стало быть, на Западе возникающие нации изначально оформляли свой речевой мир и самосознание в отрыве от церковно-христианского начала, за счет усиления светского культурного элемента.

Выдающийся немецкий мыслитель XVIII – начала XIX в. Иоганн Готфрид Гердер утверждал, что латинский язык западной средневековой культуры, способствуя усвоению античного литературного наследия, препятствовал развитию народных наречий Европы, и, следовательно, самих европейских народов. «А коль скоро народный язык был вытеснен из общих дел нации, – заключал Гердер, – то вместе с тем был вытеснен и сам национальный дух <…> Ибо лишь  с культурой родного языка народ может подняться из варварства, а Европа потому так долго оставалась варварской, что чужой язык почти на тысячу лет пленил органы речи, отнял у народов самые остатки их письменных памятников и на долгое время совершенно лишил их отечественного свода законов, своеобычного строя и истории. И только история одного народа, – делает важное для нас признание  немецкий мыслитель, – зиждется на памятниках родного языка – это история России, но произошло это именно потому, что государство это осталось чуждо римской иерархии: Владимир не принял папского нунция[2]. В других же странах Европы монашеская латынь вытеснила все, что только могла, а если за что-то и достойна похвалы, то лишь за то, что в минуту нужды послужила узким мосточком, по которому античная литература перешла в лучшие времена» [3].

Развитие древнерусской литературы, школы и мысли. С появлением на Руси православной литературы начинается история и русской словесности. Поскольку начало последней восходит ко второй половине Х в., ее можно считать одной из самых древних литератур Европы. Правда, национальные границы словесной культуры Киевской Руси определяются далеко не точно, поскольку основная группа памятников этой культуры принадлежит также болгарской и сербской литературам. Из греко-православного мира наша древняя словесность заимствует систему жанров: летопись, поучение, жития святых (по-гречески агиография).

В Киеве и  Новгороде создаются первые летописные своды. Они относятся к временам Ярослава Мудрого. «Древнейший Киевский свод» написан при митрополичьем дворе. На основе его  и  Новгородской летописи (1036)  возникает  «Древний  Новгородский  свод» (1050), в котором впервые вводится хронологический  порядок  и датировки. На его основе в 1073 году положено начало летописанию в Киево-Печерском монастыре и монахом Никоном  Великим составлен «Первый Киево-Печерский свод», предшествовавший Несторовому своду «Повесть временных лет», о котором мы говорили в предшествующей главе.

Следующим значительным жанром является жанр поучений  (гомилетика). Он представлен уже известным нам «Словом о Законе и благодати»  митр. Илариона, «Поучениями к братии» епископа  Новгородского  Луки Жидяты, «Словами» епископа Кирилла Туровского. В том же жанре составлены «Вопрошания…» схимонаха Климента Смолятича.

Древнейшие произведения житийного жанра вошли в состав «Повести временных лет». Именно здесь берёт начало  Киево-Печерский патерик. С канонизацией первых русских святых – князей-страстотерпцев Бориса и Глеба связано составление «Сказания о  Борисе и Глебе».

К началу XII века относится  появление  жанра  паломнической литературы – «Хожений». «Хожение игумена  Даниила»  и  «Паломник» Добрыни Ядрейковича – древнейшие памятники отечественной  литературы, в которых описаны святыни Палестины и Афона.

К кругу домашнего чтения относились неканонические  сказания из церковной истории – апокрифы, появившиеся на Руси в первые годы принятия христианства. Наиболее  распространённые  из  них «Хождение Богородицы по мукам», «Откровение Мефодия Потарского». Некоторые из апокрифов относятся к еретической литературе и потому включаются с XI века в  индексы  (каталоги,  своды)  запрещённых – «отречённых» книг.

Наряду с новой литературной традицией в Киевской Руси продолжают существование жанры родоплеменного фольклора. Это древнейшие трудовые песни, календарная обрядовая поэзия, заговоры, плачи, причитания, песни, исполнявшиеся на тризнах. В повседневном обиходе имеют хождение сказки, бывальщины. Малые жанры фольклорной традиции – загадки, пословицы, поговорки – получили письменную фиксацию в летописях.

Для процесса жанрообразования древнерусской  литературы характерно  возникновение  «жанровых  конгломератов»   (выражение Д.С. Лихачёва) – произведений, имеющих сложную жанровую структуру, соединяющих «учительные» жанры (гомилетика), толкования  (экзегеза), агиографический жанр с жанром деловой письменности  и  малых жанров фольклорной традиции. Древнейшими памятниками такого  рода являются «Изборники Святослава» 1073 и 1076 гг. «Изборник Святослава»1076 г. включал «Княжеское зерцало» диакона Агапита, поучение к императору, содержащее идею сакрального начала  государственной власти. Эти же идеи были известны и по нормам греко-византийского Номоканона (законодательного кодекса), вводившего принцип согласия между империей и Церковью, где каждый выполняет присущие ему функции власти: церковь – духовной, император – светской. Такое согласие властей имеет традиционное название «симфония».

Древнейшим памятником деловой письменности и одним из первых юридических сводов является «Русская правда» Ярослава  Мудрого. Oна включает Древнюю Кормчую – свод церковных  законов,  воспринятых из Византии, в том числе Апостольские и Соборные  правила; статьи «Номоканона»; княжеские Уставы и обычное  право древних славян. В «Русской правде» отечественная правовая мысль вовлекается в русло византийского церковного права и опосредствованно испытывает влияние римского права.

Важно отметить, что наши древнейшие литературные памятники включают в себя основы естественнонаучных знаний. Рассказы о свойствах растений и животных имеют своим источником «Физиолога». О свойствах животных повествуют «Бестиарии», о свойствах камней – «Лапидарии». Исторические познания усваиваются из хроник Георгия Амартола, Иоанна Малалы, «Повести о разорении Иерусалима» Иосифа Флавия, «Летописца вскоре» патриарха Никифора,  компиляции  по  всемирной  истории «Эллинского и римского летописца» и «Александрии», повествующей о жизни Александра Македонского. Космологические представления связаны с появлением  «Шестодневов», в частности «Шестоднева»[4] Иоанна Экзарха[5] Болгарского. Одним из самых  популярных произведений такого рода является «Христианская  топография» Козьмы Индикоплова [6].

Развитие книжной культуры в Киевской Руси повлекло за собой возникновение скрипториев – монастырских мастерских по переписыванию книг. Основными центрами образования и книжности на Руси долгое время были монастыри, как это мы знаем на примере Киево-Печерской лавры.

С принятием христианства впервые у славян появляется идея школьного образования, которое высоко ценили. Известно, что и женщины могли получить хорошее образование. Так княжна Ефросиния Полоцкая была «умна книжному писанию», «не во Афинех учися, но афинейски премудрости изучи… философию, риторию и всё граматикию». Одна из великих княжён обучалась медицинским наукам в Константинополе и составила медицинский трактат «Алима» (о мазях).

Немаловажное влияние на становление образования по всей вероятности оказали просвещённые митрополиты, бывшие большей частью греческого происхождения. «Слово о законе и благодати» митрополита  Илариона свидетельствует  о высоком уровне образованности и русского духовенства, а найденные в Пскове, Витебске, Смоленске и Новгороде берестяные грамоты говорят о широком распространении грамотности в средних слоях общества.

Организовав переводы греческих произведений на славянский язык, книжники киевской эпохи начали осваивать также философское и богословское достояние античной и греко-православной культуры. На первое место среди переводной литературы богословско-философского содержания, распространившейся по Руси после принятия христианства, следует поставить сочинение святого Иоанна Дамаскина «Источник знания». И. Дамаскин придавал высокое значение философии, считал полезным знакомство христианина с античными философами и указывал, что пренебрежение разумом в делах веры чревато ересью. От св. Иоанна русские люди узнали о непостижимости Бога для человеческого ума, о двойственной природе человека, состоящего из души и тела, о свободе воли, различных путях познания мира через чувственность и мыслимость.

Большое просветительное значение имели труды святого Иоанна Златоуста. Иоанн Златоуст стал одним из самых популярных византийских авторов на русской почве. Его проповеди, обличавшие безнравственность и стяжательство, отвечали исконному стремлению русских людей к правде в общественной и личной жизни.

Особую популярность снискали на Руси собрания изречений древнегреческих и римских философов, подобные сборнику с характерным названием «Пчела», первоначальный перевод которого с греческого на славянский был сделан в XI –XIII вв. В «Пчеле» были помещены выдержки из сочинений Платона, Аристотеля, Сократа, Пифагора, Демокрита, Эпикура, Анаксагора и других древних мыслителей. Центральное место в Пчеле занимали вопросы нравственности и общественной жизни и всякого рода нравоучительные наставления.

Архитектура и искусство. С принятием христианства Русь усваивает новые для неё форм архитектуры и искусства. Появлением церковной архитектуры и  иконописи русская культура всецело обязана Византии и Балканским странам. Первыми архитекторами, строителями и художниками,  работавшими на Руси, были греки.  Влияние  дохристианской, языческой культуры на язык архитектуры и изобразительного искусства, вопреки распространённому в 1950-х гг. суждению, было несущественным

Формы архитектуры конца X – первой половины XI века обоснованы необходимостью создания крупных митрополичьих, княжеских и миссионерских храмов. Первый храм, созданный по  воле и  на средства князя Владимира, – Десятинная церковь в Киеве (989 г., более точное церковное название – церковь Успения Богородицы) – положил  начало многим идеям, развитым  впоследствии  в  русской культуре. Прежде всего само название храма было связано с  мыслью о покровительстве Божией Матери славянам, получившей дальнейшее развитие на протяжении всей истории  Отечества. С другой стороны, в самой планировке храма отражён его миссионерский характер. Десятинная церковь имеет не только нартекс (притвор), но и два экзонартекса, необходимых для пребывания  там  готовящихся  к принятию  таинства  крещения.

Обширные галереи, которые тоже могли быть предназначены для оглашенных, – характерная особенность соборов Святой Софии в Киеве (1037 – начало 1040-х) и в Новгороде (1045-1050). Их  планировка и большой объём существенно  отличаются от византийских церквей того же времени, что, безусловно, обосновано особенностями заказа, необходимостью создания соборных храмов, зримо являющих новокрещёному народу  образ  христианской веры.

Грандиозным воплощением христианской картины мира явился художественный ансамбль храма Софии Киевской (закончен в 40-е гг. XI в.). Образ Софии Премудрости Божией один из самых утонченных и многозначных символов христианской традиции. Греческое понятие «софия» – мастерство, знание, мудрость – оформилось в античной философии, где оно было связано с представлением об одухотворенной и эстетической организации космоса. Платон и Аристотель в своих учениях рассматривали Софию как объективную целесообразность и художественную благоустроенность мира, лишенную какого-либо личностного характера. Библейская традиция придала символу Софии весьма сложное и многогранное содержание Премудрости (т.е. духовно организующей силы) личностного Бога. В лоне христианства этот символ, сохраняя связь с идеей творящей мир мысли Божией, тесно сблизился с образами воплотившего Премудрость Христа, а также  Богородицы.

Храмы,  посвящённые  Святой Софии, строились на Руси по образцу  главного  православного  храма  Софии Константинопольской, где было 365 приделов, и богослужением  в  них освящался каждый день года. По величине, пышности и грандиозности замысла киевский Софийский собор не имел соперников в русской архитектуре вплоть до конца XV в. По оценке известного историка древнерусской архитектуры П.А. Раппопорта, нет никакого сомнения, что этот собор строился как центральный храм всей Русской земли, призванный своим великолепием продемонстрировать мощь молодого государства. Киев ни в чем не должен был уступать Константинополю, а Русь – Византии, – такова была мысль, пронизавшая все это сооружение. С этой точки зрения, отмечает историк, имеет существенный смысл даже совпадение названий: Десятинная церковь, подобно церкви во дворце византийских императоров, носила наименование церкви Богородицы; центральный епископский собор Киева, подобно центральному собору Константинополя, – Софийский, а главные ворота Киева, подобно константинопольским, – Золотые [7].

София Киевская сохраняет канонический  декор  и иконографию восточно-христианского храма. Мозаики купола посвящены образу Пантократора, полукупола апсиды – Богоматери, в алтарной части размещены композиции Евхаристия и Святительский чин, что указывает на преобладание литургического аспекта в  иконографической программе храма. Фрески Софии составляют Христологический цикл, но среди них встречаются и светские сюжеты – изображение семьи Ярослава Мудрого.

Кроме монументальной живописи Софии Киевской до нас дошли мозаичные композиции собора Архангела Михаила Архангельского Златоверхого монастыря. Сохранившиеся фрагменты свидетельствуют, что иконографическая система храма была близка к Софийской.

Во второй половине XII века задача создания монументальных общерусских храмов отходит на второй план. Архитектура и изобразительное искусство становятся менее масштабными. В Киево-Печерском монастыре создаётся шестистолпный Успенский собор, ставший прообразом многих церквей удельных княжеств. Наилучшим образом сохранились памятники новгородского зодчества первой половины XII века – Георгиевский собор Юрьева монастыря, собор Рождества Богородицы Антониева монастыря, Никольский собор на Ярославовом  дворище.

Усвоив за столетие архитектурный опыт греко-православного мира, русские начинают возводить церкви совершенно отличные от византийских, органично связывая храмы с ландшафтом русской земли. Памятниками своеобразного творчества отечественных зодчих XII в. могут служить церковь Покрова, возведенная на берегу реки Нерли, ансамбль княжеского дворца в Боголюбове, Успенский собор во Владимире, Пятницкая церковь в Чернигове.

В рассматриваемый период времени на Руси укореняется традиция иконописи, пришедшей из Византии. Уместно напомнить, что почитание икон появилось во II в. и расцвело к IV в. В VIII в. на христианском Востоке возникло движение иконоборцев объявивших иконы идолами. 7-ой Вселенский собор (787) догматически утвердил иконопочитание. Он признал иконы образами, отражающими первообразное, осененных святостью последнего, в силу чего поклоняющийся иконе поклоняется существу, изображенного на ней.

Таким образом, икона понимается в православной традиции как символическое явление запредельной духовной сущности или существа иного мира, проводящее энергию этой сущности (существа) в жизнь человеческой души и мира посюстороннего. В Византии к XI – XII вв. сформировался иконописный канон, вменивший иконописцам изображать сверхъестественные силы и существа особым образом, позволяющим отличить их от земных явлений и подчеркивающим их неземную природу и святое достоинство. На Руси иконопочитание приобрело всенародный характер, а иконопись стала отличаться новыми, порой уникальными чертами.

К сожалению, памятников иконописи киевского периода не сохранилось. Единственное исключение – чудотворная икона «Богоматерь Владимирская», созданная, впрочем, в Византии и многократно  переписанная в XIV–XVI вв. Этот образ не даёт возможности составить представление о развитии иконописания в Киевской Руси и в южнорусских городах. Датировка новгородских памятников периода Киевской Руси – икон «Апостолы Петр и Павел» и «Святой Георгий» – окончательно не определена, что ставит под сомнение возможность анализировать их в настоящем разделе.

Живопись и архитектура Киевской Руси, опирающиеся на византийский и балканский источники, создали фундамент для дальнейшего  развития русского искусства, ставшего самобытной ветвью восточно-христианской культуры. П.А. Раппопорт обоснованно полагает, что уже с XII в. архитектура Киевской Руси отличается глубоким своеобразием и может быть названа не провинциальной византийской, но русской национальной.

Трудности в развитии просвещения и интеллектуальной культуры. Говоря о поразительно быстрых успехах древнерусской народности в строительстве своей церковной жизни, литературы и искусства, следует заметить, что на пути культурного развития наших древних предков встречались и значительные трудности. Молодая континентальная держава, открытая нападениям евроазиатских кочевников, довольно обособленная от других европейских стран, вела тяжелые оборонительные войны. Со времени великого переселения народов и по XIII в. восточные славяне находились в состоянии напряженного противоборства с гуннами, хазарами, печенегами, тюрками, половцами, наконец, ордами Чингисхана и Батыя. Набеги тюрко-язычных кочевников вынуждали держать постоянный воинский резерв в южнорусских областях, предпринимать масштабное строительство пограничных крепостей и оборонительных валов, постоянно направлять значительные людские силы и материальные ресурсы не на культурную и экономическую деятельность, а на оборону государственных рубежей.

Кроме того, в стране отсутствовали развитые традиции образованности, которыми располагали западные народы, имевшие возможность непосредственно опираться на богатое  наследие римской цивилизации. Усвоение опыта древнеримской литературы и содержания греческих сочинений, переведенных на латинский, было естественным делом для образованных европейцев, ибо латинский язык был языком Церкви и культуры в Западной Европе. Древняя же Русь, развивая духовную культуру на собственном языке, хотя и отличалась ранним развитием народного духа и национального самосознания (как верно заметил И.Г. Гердер, слова которого мы приводили ранее), сталкивалась с необходимостью перевода произведения античных мыслителей и христианских авторов с латинского и греческого на славянский язык, который еще следовало существенно усовершенствовать в качестве орудия  высокой интеллектуальной культуры.

Хотя в рассматриваемый период времени началось приобщение Древней Руси к опыту греко-православной  мысли, с самых первых шагов приобретшее ряд ярко самостоятельных и оригинальных черт, однако следует повторить вслед за прот. Иоанн Мейендорфом, что русские прекрасно усвоили опыт православных греков главным образом в тех областях культурной жизни, которые требовали интуитивного постижения истины и красоты. Но, отличаясь от греков ученическим духом, русские православные оказались излишне озабочены сохранением буквы и ритуальной формы унаследованной традиции. Что же касается интеллектуальных аспектов греческого богословского опыта, то, как пишет о. Иоанн, – «даже в XIV веке, когда количество переводов с греческого резко возросло и русские стали достойными учениками Византии в религиозном искусстве, православной мистике, агиографии, в сферах личной и социальной этики, спекулятивные богословские и философские достижения византийского христианского эллинизма воспринимались ими очень пассивно и в незначительном объеме» [8].

Обращая внимание на отмеченную видным исследователем слабость интеллектуального начала в рамках православной культуры Древней Руси, мы должны принято в расчет также то, что греческие митрополиты и епископы, служившие на Руси, по всей видимости не предпринимали должных усилий на поприще богословского и философского просвещения русского духовенства. Отмечая пренебрежительное отношение весьма образованных и культурных греков к делу русского просвещения,  С.А. Зеньковский  не без оснований видит причину этого в снисходительно-покровительственном отношении византийцев к негреческой части православного мира. «Русская церковь всегда считалась Византией чем-то вроде колониальной, но богатой, экономически очень выгодной, но духовно вовсе не так ценной частью Константинопольского патриархата, от которой ожидали подарков, денежной помощи, почитания и послушания, а не равного с Византией культурного уровня. Повышать образовательный и культурный уровень этой провинциальной, но всегда далекой и всегда стремившейся к самостоятельности церкви, было не так выгодно и даже бессмысленно, так как ее духовный рост мог обернуться независимостью и потерей доходов для все более и более хиревшей и нуждающейся  Византии» [9].

[1] См.: Трубецкой Н.С. Общеславянский элемент в русской культуре // К проблеме русского самопознания. Евразийское книгоиздательство. 1927. С. 81-85.

[2] Нунций (лат.) – посол.

[3] Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. – М.: Наука, 1977. С. 556-557.

[4] Шестоднев – традиционное обозначение библейского сказания о творении мира Богом и жанр православной богословско-философской литературы. Типичные произведения этого жанра состоят из 6-ти частей (в соответствии 6-ти дням творения мира) и посвящены объяснению вопросов мироздания на основе христианства. Ключевым памятником эпохи христианизации славянства является «Шестоднев» экзарха Болгарского Иоанна. Он был создан в конце IX – начале X в. в Болгарии и не позднее XI в. получил распространение на Руси, оказав огромное влияние на духовную жизнь страны. Благодаря «Шестодневу» древнерусский читатель познакомился с основными началами христианского учения о мире, а также с энциклопедическими сведениями из областей древней философии, христианской космологии и антропологии.

[5] Экзарх (греч. – глава, начальник, наместник) – епископ, управляющий крупной церковной областью (экзархатом).

[6] Косьма Индикоплов – византийский географ VI в., родом из Александрии. Будучи купцом, совершил дальние морские путешествия. Затем, став монахом в одном из сирийских монастырей, составил на греческом языке обширные описания земли, астрономические таблицы и оказавшуюся крайне популярной в восточной и западной частях христианского мира «Христианскую топографию» (547), которая одна только дошла до нашего времени. Это сочинение содержит богатый фактический материал об Египте, Эфиопии, Индии, Китае, Цейлоне, довольно точные сведения о растительном и животном царствах, народах, политических устройствах отдаленных стран, собранные  самими автором и изложенные им со слов других путешественников. Правда, в духе своего времени, Косьма представлял землю как плоский четырехугольник, а управление небесными светилами приписывал непосредственно ангельским силам.

[7] См.: Раппопорт П.А. Древнерусская архитектура. – М.: Наука, 1970. С. 13.

[8] Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь: очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке. С. 32.

[9] Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. –  М.: Церковь, 1995. С. 158