Возрождение Державы информационно аналитический портал
Московский Собор 1490 г. на еретиков-жидовствующих. Миниатюра из Лицевого летописного свода.
XVII век – переломное время в истории отечественной культуры, когда социальным образом начало проявляться ослабление органически-традиционных устоев русского общества и пробудилось личностное сознание в широких слоях народа. Причем, в отличие от Западной Европы, русское культурное самосознание было еще чуждо ценностям светской культуры, принципам европейского индивидуализма, рационализма, оставаясь проникнутым религиозными верованиями и устремлениями. Следовательно, как это и отмечают вдумчивые историки, широкое развитие на Руси личностного сознания могло осуществляться только в формах характерной для нашего XVII в. мессианского мировоззрения и эсхатологических ожиданий (греч. понятие «эсхатология» означает учение о конце земного мира и истории). Впечатляющее распространение в этом столетии мистических сект, разрушающих единство русского православно-национального духа и ведущее к появлению многих замкнутых религиозных общин, отрицающих общецерковный путь спасения, как раз и свидетельствует о том, что личностное сознание пробудилось в значительных простонародных слоях.
Напомним, что в период XIV – XVI столетий на Руси появлялись главным образом рационалистические ереси [1]. Первой заметной по общественному резонансу антиправославной сектой явилась секта стригольников (названных так, скорее всего, из-за особого обряда пострижения в секту), которые, начав с критики мзды за поставление в священники, дошли до непризнания церковной иерархии, спасительности обрядов и таинств (крещения, отпевания, поминовения усопших) и кончили отрицанием бессмертия души. В 1375 г. проповедники этой ереси диаконы Карп и Никита были казнены новгородским народом по приговору вече. В конце XV – начале XVI в. в Новгороде и Москве получила распространение ересь жидовствующих, выражавшаяся в отрицании спасительного значения Христа как Мессии, в непочитании Пресвятой Троицы, праздника Воскресения Христова, церкви, монашества, крестов, икон и мощей. Еретики проповедовали соблюдение законов Моисея, празднование Пасхи по иудейскому обычаю и ожидание истинного мессии. Видные представители этой ереси были казнены властями по решению церковного собора 1504 г. В XVI в. распространилась новая рационалистическая ересь – учение Феодосия Косого (феодосианство). В учении Феодосия (который выступал против всяческих авторитетов, считал, что церковь, поддерживая культ святых, следует культу мертвых, а также учил о ценности материальной жизни, равнобожии человека и т.д.) явственно наличествовали влияния европейского материализма, атеизма и гуманизма.
Но в первой половине XVII в. на Руси появилась собственно русская, пустившая корни в народной среде, религиозно-мистическая секта хлыстов или христов, которые именовали себя «людьми Божиими». Родоначальником секты считается Данила Филиппов, который в 1631 г. объявил себя не более и не менее как «Христом». После Данилы во главе секты стал Иван Суслов. Суслов распространил хлыстовское учение во Владимирской, Костромской и Новгородской областях. Свою сожительницу Иван объявил «богородицей» и оставил после своей смерти 12 «апостолов», для дальнейшей пропаганды хлыстовского учения. Хлыстовское учение отличалось безличным пониманием Бога, который якобы постоянно воплощается в людях по своему усмотрению и потому может одновременно существовать множество «христов». Сектанты верили в переселение душ и практиковали умерщвление плоти, посредством сурового и длительного поста, который они именовали «замор». Свои отдельные общины хлысты называли «кораблями», во главе «кораблей» стояли кормщик («христос») и кормщица («богородица»). На собрания секты хлысты надевали особые белые («радельные») рубахи и после проповеди кормщика устраивали «радения» – кружения и пляски, приводящие сектантов в полное исступление и исступленное «пророчествование». Во второй половине XVIII в. из хлыстовства выделилась секта скопцов, дошедшая до крайнего религиозного изуверства в отношении человеческой природы.
По-видимому, западное воздействие не было первопричиной ни развития на Руси личностного сознания и умственной культуры, ни отечественного раскольничества, сектантства и, далее, интеллигентского отщепенчества. Очевидно, сама возможность усвоения европейского опыта секуляризованного, рационалистического и атрадиционного сознания определялась уже наличествующими внутренними предпосылками. М. Б. Плюханова обоснованно говорит в своей интересной статье, что строительство личности вызывалось у нас внутренними стимулами. Делаясь жизненной потребностью широких слоев народа, оно воплощалось в своеобразных формах традиционной культуры, уже во вторую очередь питаясь европейскими влияниями. И для тех, кто не пользовался западным опытом, личное самоопределение в XVII в. и даже позже приобретало сакрально-мифологические черты. Человек непосредственно-традиционного общества, еще погруженный в старые представления, но уже лишенный стабилизирующих основ древнерусской жизни, выявлял в себе сакральную ипостась, перемещая себя в запредельную область бытия. Вот почему, делает важное замечание названный автор, с первых десятилетий XVII столетия эсхатология получила совершенно новую функцию – была отнесена к текущему моменту. Сложившиеся в тот век проблемы и архетипы сохранили актуальность не только для XVIII века, но для более позднего периода. Являлись и исчезали разнообразные антихристы, мессии, избавители, менялись признаки последних времен, то обостряясь в периоды войн и реформ, то почти сглаживаясь, но неизменным оставалось представление, что жизнь протекает на краю времени [2].
Распространение сектантских еретических течений в народной среде предвещало новый период культурной истории Руси, когда рост умственных интересов и развитие потребности личности в самовыражения рождали заметные конфликты отдельных людей с традиционной общенародной верой. Следовательно, чтобы укрепить православную традицию и уменьшить возможности отпада от нее в ереси, перед русским образованным слоем объективно вставала сложная историческая проблема – восполнить недостаток богословской и философской культуры и в то же время не подпасть под влияние европейской рациональности, все более отходящей от христианства и противостоящей ему.
[1] Церковь называет ересью ложное и духовно опасное для христианской традиции вероучение, исповедуемое какой-либо общиной (сектой) единомышленников, стремящихся распространить свою веру в народной среде. Еретические течения обычно разделяют на рационалистическое сектантство, обращающееся прежде всего к разуму и критикующее христианскую истину с точки зрения здравого смысла, и мистическое сектантство, противопоставляющее некое свое «откровение», свой сиюминутный мистический опыт вековому духовному опыту подвижников Церкви.
[2] См.: Плюханова М. Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в // Художественный язык средневековья. – М.: Наука, 1982. С. 193-197.