Юрий Булычев «Константин Петрович Победоносцев. Консервативное значение его деятельности»

Константин Петрович Победоносцев (1827-1907) родился в Москве в семье профессора Московского университета, где было 11 детей. Константин был воспитан в духе преданности царю и Отечеству. После окончания училища правоведения молодой юрист служил в Сенате. В 1850-х годах Победоносцев стал читать лекции по гражданскому праву в качестве профессора университета и занялся интенсивной научной деятельностью. С 1861 г. ученый-правовед получил приглашение преподавать юридические науки великим князьям, в том числе будущему императору Александру III. За год до своей гибели Александр II назначил Победоносцева обер-прокурором св. Синода.

После убийства Царя-Освободителя Победоносцев предпринял все от него зависящее, чтобы восстановить опасно пошатнувшийся государственный порядок, базирующийся на твердом авторитете самодержавия, его общенародной направленности. На состоявшемся 8 марта 1881 г. совещании великих князей, министров, представителей Государственного Совета, Победоносцев решительно выступил против движения к конституционному строю, утверждая, что конституция, как свидетельствует западный опыт, представляет орудие несправедливости и партийных интриг, превращающих государственную жизнь в ожесточенную свалку партий. Все учреждения, возникшие в ходе «Великих реформ», он назвал говорильнями, чуждыми как царю, так и народу, вбивающими клин между ними. Через новые органы самоуправления народная масса подпадает под влияние интеллигенции, в то время как интеллигенция сама должна учиться у народа, который есть носитель традиционных духовных качеств. Для предотвращения беспорядков в стране обер-прокурор Синода предлагал усилить верховную власть, способствовать повышению жизненного уровня крестьянства, заботиться о его нравственном благе и возрождении органической, доверительной связи между народом и царем.

Победоносцев убедил Александра III сделать решительный шаг — издать Манифест 29 апреля. «Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердою рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет, и чего не хочет и не допустит никак, — писал наставник своему государю. — … Ради Бога в эти первые дни царствования, которые будут иметь для Вас решительное значение, не упускайте ни одного случая заявлять свою личную решительную волю, прямо от Вас исходящую, чтобы все слышали и знали: “Я так хочу”, или “я не хочу этого»[1]. Вы государь русский, внушал Победоносцев Александру Александровичу, в Вашем лице предо всеми и перед каждым стоит сама Россия, вся земля с верховной властью. Есть ли хоть один, которым Вы не могли бы с первого раза, с первого слова овладеть нравственно? «Ваше Величество, Вы не знаете всей своей силы. Ради Бога узнайте ее, поймите ее, уверуйте в нее — тогда все для Вас будет ясно, тогда всякое личное впечатление прежнего времени перестанет нагонять тень на Ваши отношения к людям. Когда подходит к Вам человек, подумайте, что тут не он и Вы, а он и Россия, тогда будет Вам ясно, как отнестись к человеку и что сказать ему, а Ваше всякое слово будет со властью и силой» [2] .

Свое государственное мировоззрение К.П. Победоносцев строил, исходя из православного понимания царской власти и резко отрицательного отношения к интеллигенции. Христианское государство, на взгляд мыслителя и правоведа, есть духовный организм и призвано способствовать развитию нравственных сил жизни. Власть повсюду, а в России особенно, писал государев наставник, имеет громадное нравственное значение. “Когда добрые и прямые почувствуют уверенность в том, что они не будут перед властью смешаны безразлично с недобрыми и лукавыми, это придаст необыкновенную энергию росту всякого доброго семени. Главная наша беда в том, что цвета и тени у нас перемешаны. Мне казалось всегда, что основное начало управления — то же, которое явилось при сотворении мира Богом. «“Различа Бог между светом и тьмою”, — вот где начало творения вселенной. Там, где нет этого различия, — один хаос. Чтобы выйти из него, необходимо иметь ясное око, различающее свет и цвета и твердую волю, неуклонную в различении и в действовании. Но за всем тем — одна сила Божия может поддержать власть в великом и ужасном деле правления!» [3]

Русское образованное общество Победоносцев мыслил неорганическим смешением лиц разных воззрений, шатающихся во все стороны. Отрыв значительной части интеллигенции от церковно-национальных традиций русского народа он считал настолько значительным, что не верил в возможность привлечь ее к сердечному религиозно-нравственному пониманию природы православной монархии. В отношении интеллигенции, по мнению Победоносцева, русская историческая власть должна проявлять прежде всего твердую последовательность, принуждая считаться с собой даже без любви и доверия. «…Общество в России всегда было таково, каким держала его власть правительства, — замечал он.- Когда власть стояла и действовала на твердых началах, тогда не шаталось и общество… Хотя бы власть безмолвствовала, все знали, чего от нее следует ожидать в потребном случае. Ныне этой уверенности нет, и от того все шатается. Привыкли к тому, что власть все попускает и бездействует, опасаясь нарушить какое-то правило, написанное в законе, потревожить какую-то свободу» [4].

Все русское население Победоносцев разделял в культурном смысле на неучившихся, недоучившихся, выучившихся и переучившихся. К первой группе он относил крестьянский люд, живущий в первобытной патриархальности. Правительственная власть, на взгляд Победоносцева, должна способствовать просвещению и нравственному развитию крестьянства, ни в коем случае не бросая его на произвол судьбы. Ибо отпущенная на свободу деревня сразу самостоятельной быть не может. На практике она массовым образом попадает в новую зависимость от кабатчика, кулака, ростовщика, революционного пропагандиста, которые способствуют нравственному разложению крестьянства. Для противодействия упадку пореформенной деревни Победоносцев считал необходимым укрепление крестьянской общины — хранительницы народной нравственности и бытовых традиций, а также развитие системы церковно-приходских школ, должных органически соединять просвещение с формированием православного миросозерцания народа. Нравственную, культурную, материальную поддержку бедных слоев Победоносцев признавал непосредственной задачей государства, предлагая учредить «государевы избы» по всей стране, для помощи больным и воспитания сирот. Причем все работающие на поприще народного воспитания и благотворительности, указывал он, должны быть не только носителями просвещения, но и живой православной сердечности.

Наибольшее количество полезных образованных людей консервативный мыслитель находил среди выучившихся. В среде же недоучек — неудачников и переучек — самодуров он видел основную почву для вздорных, сумасбродных идей. Отвергая самодовлеющую ценность образования, Победоносцев заключал, что учиться надо дать всякому, но настолько, насколько учение помогает его жизни, а не уводит в безжизненные, безвыходные сферы. Он был убежден, что истинное понятие о школе живет не в интеллигенции, а в народе. «По народному понятию, школа учит читать, писать и считать, но, в нераздельной связи с этим учит знать Бога и любить Его и бояться, любить Отечество, почитать родителей. Вот сумма знаний, умений и ощущений, которые в совокупности своей образуют в человеке совесть и дают ему нравственную силу, необходимую для того, чтобы сохранить равновесие в жизни и выдерживать борьбу с дурными побуждениями природы, с дурными внушениями и соблазнами мысли» [5] .

Повторение этих вечных истин о почитании Бога, родителей, Родины, вековых преданий своего народа вызывало ненависть революционных кругов. Со всех концов России, как делится Победоносцев в воспоминаниях, ему сыпались письма от анархистов, социалистов, либералов, обвиняющие его во всех ограничениях свободы. Некто Лаговский из самарского революционного кружка даже стрелял в обер-прокурора Синода, объясняя потом свой террористический акт тем, что Победоносцев распространяет в народе суеверие и невежество посредством церковно-приходских школ.

Но верный служитель Церкви и монархии не колебался в своих верованиях. Его многолетняя государственная работа укрепила русскую власть и, возможно, отсрочила революционную катастрофу. Некоторое представление о масштабе трудов выдающегося консерватора дает следующее описание кабинета Победоносцева, сделанное одним дореволюционным журналистом: «В его громадном кабинете, в нижнем этаже на Литейном, с письменным столом колоссального размера и другими столами, сплошь покрытыми бесчисленными книгами и брошюрами, становилось страшно от ощущения развивающейся здесь мозговой работы.

Он все читал, за всем следил, обо всем знал» [6] .

[1] Победоносцев К.П.Великая ложь нашего времени. М.: Русская книга, 1993. С. 340 -341

2 Там же. С. 349.

[3] К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. Т. 1.М.-П.,1934. С. 145.

[4] Победоносцев К.П.Великая ложь нашего времени. С. 20-21.

[5] Там же.

[6] Там же. С. 9.