Юрий Булычев «Социальная политика Екатерины, культурно-исторические последствия освобождения дворянства»

Екатерина II активно продолжила ту сословную политику, начало которой положил Манифест Петра III «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (18 февраля 1762). Согласно ему дворяне освобождались от обязательной воинской и гражданской службы. Важнейшим актом социальной политики Екатерины явилась Жалованная Грамота дворянству (1785), предоставившая последнему целый ряд личных и сословных прав, свобод и привилегий. Дворяне не только освобождались от обязательств государственной службы, личных податей и телесных наказаний, но получали право полной собственности на имения, могли заводить фабрики и заводы, не могли без дворянского суда быть лишены сословного достоинства, чести, жизни, имущества. Дворяне составляли корпорации. Дворянские собрания избирали губернских и уездных предводителей и получали право заявлять правительству о своих нуждах.

Одновременно с Жалованной Грамотой дворянству была издана «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Грамота вводила шесть разрядов городских жителей и внедряла сложную систему городского самоуправления: собрание градского общества, градскую думу и т.д.

Екатерина стремилась привлечь к законодательной работе представителей общества. В декабре 1766 г. был издан Манифест о созыве Комиссии для составления проекта нового Уложения и Положение о выборах в нее. Главную массу депутатов составляли представители от различных сословий и групп населения, начиная от дворян и кончая государственными крестьянами. Заседания законодательной Комиссии были торжественно открыты императрицей в Москве, в Грановитой палате (1767). Хотя составить новый кодекс законов не удалось, в силу чрезвычайной запутанности и неорганичности петербургского законодательства, работа Комиссии дала правительству материал о правовых нуждах различных групп населения, который был использован в дальнейшей законодательной деятельности.

Социальная политика Екатерины, при всей ее сословной ограниченности, существенно способствовала укоренению в России начал гражданской свободы и принципов гражданского общества. Известный историк либерализма В.В.Леонтович отмечает, что для создания в России общественной системы, в рамках которой за подданными признается и фактически им предоставляется право на гражданскую свободу, нужно было найти в рамках существовавшего крепостного строя элементы, которые можно было использовать для строительства нового общественного порядка. Необходимо было создать правовой статус отдельных сословий, в который входило бы признание субъективных гражданских прав. Екатерина, несомненно, думала о создании в России нового среднего слоя, ни с одним из существующих сословий прямо не связанного, намереваясь предоставить ему этот статус, поскольку на Западе среднее сословие и города, в которых оно развилось, были носителями гражданского правопорядка. Но вскоре императрица заметила, что в России недоставало многих важных предпосылок для развития городов, а следовательно и для создания такого среднего слоя. Ей остался единственный выход: признать за дворянством гражданскую свободу и гражданские права, что она и сделала в Жалованной Грамоте. Дальнейшее развитие доказало, что Екатерина была совершенно права. В этом, на взгляд Леонтовича, выразились удивительное точное восприятие ею действительности и верность ее исторической интуиции [1].

После издания Жалованной Грамоты дворянству в России появилось сословие, члены которого располагали гражданскими правами. Дальнейшая историческая задача состояла в том, чтобы расширить эту гражданскую свободу на все новые группы населения, ибо Екатерина считала, что предоставление вольности дворянству не является дарованием ему особой привилегии, но должно восприниматься как первый шаг к гражданскому строю. Доказательство этого Леонтович видит в намерении Екатерины издать в том же 1785 году закон, в силу которого все российские подданные, которые будут рождаться начиная с этого года, с рождения станут свободными людьми, к какому бы сословию ни принадлежали их родители. Стало быть, императрица считала статус свободного гражданина уже существующим после ее Жалованной Грамоты и думала о расширении этого статуса путем естественного вымирания всех несвободных и замены их свободными подданными Российской империи. Исследователь развития гражданского строя в России полагает, что Екатерина только потому не высказывалась открыто за отмену крепостного строя, что ей слишком хорошо было известно, на какое сопротивление наткнется такое предложение[2].

Сословная социальная политика Екатерины имела далеко идущие культурно-исторические последствия. Наряду с закрепощенным патриархально-общинным (крестьянско-деревенским) укладом в стране оформился новый свободный, гражданско-общественный уклад. Между этими культурно разнотипными формами социального существования стали возникать многообразные противоречия и конфликты. Крестьянское восстание под руководством Пугачева – вот чем ответили крепостные низы на одностороннюю отмену обязательной службы дворянства.

И все же, судя с достаточно объективной исторической точки зрения, российский социальный строй, сложившийся в результате государственной европеизации верхов общества, предоставления значительной свободы дворянскому сословию при закреплении крестьянства в традиционных формах общинного быта и подчинении его дворянству, был относительно оправдан. Являясь далеким от христианского идеала и социальной органичности, подобное общественное устройство в практическом смысле служило эффективным средством разрешения целого ряда государственных и культурных задач России XVIII – первой половины XIX века. Оно позволяло сохранить исконные устои народной жизни, необходимые для существования православно-монархического государства, и вместе с тем обеспечивало динамичное культурное развитие правящего слоя, необходимое стране для осознания своего места в мире и способности давать современные ответы на вызовы истории.

Освобождая дворянство, способствуя развитию в нем личных начал, придавая ему статус привилегированного слоя, владеющего землями и крестьянами, Екатерина Великая и ее последователи нарушали социальную справедливость, но отражали объективную потребность цивилизации единственно возможным способом. В самом деле, внутри крестьянского, непосредственно-традиционного государства соединить гибкость и просвещенность управления со стабильностью и прочностью политического организма страны можно было, лишь утверждая принципиальное неравенство сословных функций закрепощенной традиционной деревни и европейски просвещенного дворянско-крепостнического общества.

Ближайшим положительным следствием возрастания нравственной и творческой свободы внутри дворянского сословия явилось укоренение там понятий чести, доблести, верности в личностном служении царю и Отечеству, а также формирование классической культурной традиции, выразившей самобытные черты нашего национального душевно-духовного характера средствами искусства, литературы, общественной мысли, философии. В свете замечательных культурных достижений русского дворянства следует согласиться с суждением Ю.М.Лотмана, что «крепостное право имело для истории русской культуры в целом некоторые положительные стороны. Именно на нем покоилась, пусть извращенная в своей основе, но все же определенная независимость дворян от власти – то, без чего культура невозможна»[3] .

Вместе с тем следует учесть, что и закрепление крестьянства в традиционных, глубоко связанных с православно-национальным преданием, формах социально-культурного существования имело известный положительный смысл. Это обстоятельство создавало неистощимый ресурс высокого религиозно-нравственного духа и национального чувства для европеизированного верха. Очевидно, своеобразная и всемирно значимая русская классическая культура, опознавшая и осмыслившая созерцания Древней Руси, вообще не могла бы состояться, если бы рядом со свободными творцами – Ломоносовым, Державиным, Жуковским, Пушкиным, Тургеневым, Хомяковым – не существовало закрепощенного массива деревенской России. Этот простонародный православный жизненный мир, отчасти остававшийся как бы вне истории и хранящий в недрах своих чувство Святой Руси, старинные предания и напевы, непосредственно влиял, через многочисленных кормилец и «мамушек», на воспитание внутреннего облика выдающихся представителей дворянства.

Конечно, крепостное право тормозило развитие страны. Оно не отвечало росту личных человеческих сил и повышающейся общественно-культурной сложности. Но простая ликвидация крепостной системы, без замены ее новой системой организации жизни русской деревни и новым способом сочетания существенно различных социальных укладов (гражданского и общинного), отнюдь не могла способствовать, как мы увидим далее, благополучию народа и стабильности государства, сложным образом связывающего разнотипные пласты русского бытия.

[1] Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М.: Русский путь, 1995. С.33-34.

[2] Там же. С. 34.

[3] Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства ( XVIII — начало XIX века). СПб.: Искусство, 1994. С. 28.