Юрий Булычев «Развитие экономики, науки, образования, литературы и искусства в России второй половины XVIII века»

В царствование Екатерины Великой Россия сделала новые успехи в области экономического развития. Этому способствовала отмена былых ограничений народной инициативы и предпринимательской активности. Указом 1767 г. и манифестом 1775 г. Екатерина ликвидировала промышленные монополии и утвердила свободу предпринимательства. Необходимость «разрешительных указов» на открытие нового предприятия отпала. Устройство всякого рода промышленных заведений было объявлено совершенно свободным для всех. Крестьянам была предоставлена возможность беспрепятственно заниматься изготовлением и продажей промышленных изделий. В стране была обеспечена полная свобода торговли.

В исторической литературе отмечается необычная интенсивность экономического развития страны в Екатерининский период при большой роли частного капитала. «Развитие частной инициативы в области торговли и промышленности, – отмечает О. А. Платонов, – подняло с самых низов многие тысячи предприимчивых людей… Весьма характерно, что большая часть русских промышленников-миллионеров вышла из крестьян или посадских людей, тогда как в западноевропейских странах – из купцов и дворян»[1] .

По ряду количественных показателей крупного промышленного производства Россия шла впереди всей континентальной Европы, в том числе Франции, Голландии, Пруссии. Русская металлургия продолжала оставаться поставщиком железа в страны Европы. К 1767 г. в России насчитывалось 385 мануфактур и 182 железоделательных и меднолитейных завода, то есть всего 567 промышленных предприятия. Количество крупных предприятий к концу XVIII века удвоилось. Вывоз товаров из России неуклонно возрастал и в 1781 – 1785 гг. он достигал ежегодно почти 24 млн. руб. (по сравнению с 7 млн. руб. в 1749 г.), причем вывоз значительно превышал ввоз и в экспорте все большее значение приобретали промышленные товары. Правительство последовательно проводило протекционистскую политику. В 1766 г. был принят новый таможенный тариф. Он запрещал ввоз товаров, которые производились российской промышленностью, и освобождал от пошлин ввоз той продукции, которая в России не изготовлялась [2].

Для оживления и развития экономики страны Екатерина издала в 1762 и 1763 гг. манифесты, приглашающие в Россию иностранных колонистов. Им гарантировались покровительство верховной власти, религиозная свобода и податные льготы. Особенно много поселенцев прибыло из Германии. Они получили для хозяйственного освоения прекрасную черноземную степь в Поволжье.

По мере развития российской экономики возрастала потребность в научных знаниях, технических усовершенствованиях, исследовании природных богатств. Состояние торговли, путей сообщения, природных ресурсов становится в 60–80-х годах XVIII века предметом изучения академических экспедиций. В 1743 г. с Камчатки отправилось к берегам Америки первое промысловое судно, к 1780 г. русские промышленники достигли Юкона, а в 1784 г. Г.И.Шелехов положил начало поселениям русских на Аляске.

В 1760-х годах возобновил свою работу в Петербургской Академии наук виднейший математик Л. Эйлер, возвратившийся в Россию. В 1768 г. в ней начал работать К.Ф.Вольф – один из основоположников учения о развитии организмов. В 1765 г. возникло первое русское научное объединение – Вольное экономическое общество, занявшееся научной разработкой вопросов агрономии и сельскохозяйственной техники.

В области научно-технической мысли, создания машин и механизмов большими достижениями отличалась деятельность Ивана Ивановича Ползунова (1728– 1766) и Ивана Петровича Кулибина (1735–1818). Сын солдата, рабочий уральского завода Ползунов изобрел и построил в 1763 г., на 20 лет раньше Д. Уатта, паровую машину. Самоучка-изобретатель из мастерской Академии наук Кулибин конструировал многообразные часовые механизмы, начиная от башенных часов и кончая миниатюрными часами в перстне. Он разработал уникальный проект одноарочного моста через Неву, математическое обеспечение которого привело в восторг Л.Эйлера, изобрел новые способы шлифовки стекол для различных оптических приборов, а также семафорный телеграф, прототип велосипеда и другие механизмы.

В 1783 г. была основана Российская Академия для очищения слога и разработки правил русского языка. Первым президентом новой Академии была назначена княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743 – 1810), которая стремилась создать словарь и твердые правила русского языка, дабы поставить его в независимое положение от чуждых ему иностранных языков и словесных конструкций. Дашкова стала энергичным руководителем, способствовав серьезному усовершенствованию преподавательского дела, организации систематических лекционных курсов, изданию журналов «Собеседник любителей российского слова», «Новые ежемесячные издания», «Российский театр». В Российской Академии состояли членами такие видные деятели русской культуры, как Г.Р.Державин, Д.И.Фонвизин, И.И.Шувалов, М.М.Херасков, В.В.Капнист, М.М.Щербатов, И.Н.Болтин.

В 1795 г. была открыта общедоступная Императорская публичная библиотека, ставшая одним из центральных книгохранилищ России. Важной мерой развития книжного дела явилось разрешение вольных (частных) типографий в 1783 г.

При Екатерине II предпринималась попытка построить систему народного просвещения. В 1786 г. был принят «Устав народных училищ». Он предполагал учреждение двух типов народных школ: главных (для губернских городов), со сроком обучения 5 лет, и малых, двухлетних (для городов уездных и сельских местностей). Однако замысел этой системы на был вполне реализован. В полной мере образование оставалось доступным только дворянскому сословию, а сельская Россия обходилась вообще без сколько-нибудь систематического просвещения.

Относительно же образования и воспитания дворянской и купеческой молодежи в Екатерининский период наблюдались значительные улучшения. В отличие от Петра I, воспринимавшего образование с точки зрения практической пользы, Екатерина II считала необходимым сделать упор на развитии человеческой личности и на воспитании подлинно культурных подданных. Она намеревалась произвести «новую породу людей», способных, став отцами и матерями, передать высокие нравственные и культурные качества своим детям. Не случайно с первых лет своего правления Екатерина занялась воспитанием благородных девиц. Для этого в Смольном монастыре был открыт первый женский институт, а затем основан Екатерининский институт для девушек из купеческих семей. Были также открыты при Академии художеств и Академии наук училища для мальчиков (с 5 – 6 лет) всякого звания, кроме крепостных, и Коммерческое училище. В этих сословных учебно-педагогических заведениях осуществлялось религиозно-нравственное воспитание молодежи и давалось разностороннее, серьезное по тому времени образование, включающее изучение основных естественнонаучных и гуманитарных предметов, иностранного языка, музыки, правил хорошего тона.

При динамичном экономическом развитии традиционной крестьянской страны, интенсивном образовании и воспитании высшего слоя в России возникали острые контрасты, переплетение разнотипных культурных форм, новейших и старинных нравов. Ярким символом этого смешения времен и культурных типов являлась столица молодой империи. Иностранных наблюдателей Петербург удивлял тем, что, как замечал французский посол граф Л.-Ф. Сегюр, они видели здесь в одно время и просвещение и варварство, следы Х и ХVII веков, Азию и Европу, скифов и европейцев, блестящее гордое дворянство и невежественную толпу. «С одной стороны – модные наряды, богатые одежды, роскошные пиры, великолепные торжества, зрелища, подобные тем, которые увеселяют избранное общество Парижа и Лондона; с другой – купцы в азиатской одежде, извозчики, слуги и мужики в овчинных тулупах, с длинными бородами, с меховыми шапками и рукавицами и иногда с топорами, заткнутыми за ременными поясами. Эта одежда, шерстяная обувь и род грубого котурна на ногах напоминают скифов, даков, роксолан и готов, некогда грозных для римского мира. Изображения дикарей на барельефах Трояновой колонны в Риме как будто оживают и движутся перед вашими глазами. Кажется, слышишь тот же язык, те же крики, которые раздавались в Балканских и Альпийских горах и перед которыми обращались вспять полчища римских и византийских цезарей. Но когда эти люди на барках или на возах поют свои мелодические, хотя и однообразно грустные песни, то вспоминаешь, что это уже не древние независимые скифы, а московитяне, потерявшие свою гордость под гнетом татар и русских бояр, которые, однако, не истребили их прежнюю мощь и врожденную отвагу»[3].

Русское простонародье, отмечал Сегюр, погружено в рабство и не знакомо с нравственным благосостоянием, но оно пользуется некоторою степенью внешнего довольства, имея всегда обеспеченное жилище, пищу и топливо; оно удовлетворяет свои необходимые потребности и не испытывает страданий и нищеты, этой страшной язвы просвещенных народов. Помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но почти все землевладельцы пользуются ею с чрезвычайной умеренностью. Этим объясняется распространенная привязанность крепостных к своим помещикам. При постоянном смягчении нравов, положение русских крестьян приближается к тому состоянию, в котором были в Европе крепостные, прикрепленные к земле. Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога производится старостами, выбранными из их среды [4].

С полвека, продолжает французский посол, русские привыкли подражать иностранцам – одеваться, жить, меблировать, есть, встречаться и кланяться, вести себя на бале и на обеде, как французы, англичане и немцы. Все, что касается до обращения и приличий, было перенято превосходно. Женщины ушли далее мужчин на пути совершенствования. В обществе можно встретить много нарядных дам, девиц, замечательных красотою, говорящих на четырех и пяти языках, умеющих играть на разных инструментах и знакомых с творениями известнейших романистов Франции, Италии и Англии [5].

Росту просвещенности, воспитанности, и гражданской свободы личности в высшем слое русского общества сопутствовало дальнейшее развитие литературы и искусства в России второй половины XVIII в.

Выдающуюся роль в истории русской литературы сыграло творчество Г.Р.Державина – знаменитого поэта, патриота, государственного деятеля. Гаврила Романович Державин (1743 – 1816) родился в небогатой дворянской семье, учился в Казанской гимназии, проявив интерес к поэзии и рисованию. В 1762 г. ему пришлось прекратить занятия в связи с необходимостью явиться на службу в гвардейский Преображенский полк. Здесь он стал солдатом и лишь через десять лет ( в 1772 г.) получил офицерский чин. В 1773 – 74 гг. Державин находился в войсках, подавлявших Пугачевское восстание, где познакомился и сблизился с А.В. Суворовым. Оставив военную службу в 1777 г, он поступил в Сенат и вскоре вошел в литературно-художественный кружок, группировавшийся вокруг писателя и архитектора Н.А.Львова. В 1776 г. вышел первый сборник стихов Державина, но широкую известность и признание принесла ему ода «Фелица», написанная поэтом в конце 1782 г. и напечатанная в 1783 г.

Сочинение было посвящено Екатерине II. Главный персонаж оды ( мудрая царевна Фелица) был заимствован из «Сказки о царевиче Хлоре», сочиненной императрицей для своего малолетнего внука Александра. Державин воспел в образе киргиз-кайсацкой царевны Фелицы Екатерину Великую, попутно иронически очертив личные особенности ее придворных, А. Орлова, П. Панина, Г. Потемкина и др. Поскольку всевластный Потемкин прочитал оду без гнева, она была опубликована в первозданном виде княгиней Дашковой в первом выпуске журнала «Собеседник любителей российского слова» в мае 1783 г. без подписи, но с указанием, что произведение писано некоторым татарским мурзой, поселившимся в Петербурге. Императрица была восхищена одой и, включившись в игру, послала золотую табакерку «мурзе» Державину от «киргизской царевны». Державин был представлен Екатерине, ласково ею принят и приближен.

Впрочем, многие вельможи, задетые сатирическими выпадами поэта, стали недоброжелателями Державина, из-за чего у него возникали немалые сложности. В 1784 г. поэт был назначен губернатором Олонецкой губернии, а в 1785 г. – Тамбовской. На этих постах он проявил себя непреклонным сторонником правды, и потому всюду у Державина возникали столкновения с наместниками, у которых он находился в подчинении. В 1791 г. Екатерина назначила его своим статс-секретарем. Но и в этой должности он прослужил недолго. В последующие годы поэт занимал видные посты: сенатора, президента Коммерц-коллегии, затем, при Павле I – члена Государственного Совета, при Александре I – министра юстиции. Однако Державин бескомпромиссно и повсеместно отстаивал справедливость и свою творческую независимость, что отразилось, к примеру, в стихотворениях «На птичку», «Храповицкому», «Памятник». Отношения Державина даже с монархами были осложнены многочисленными конфликтами. В 1803 г. он окончательно вышел в отставку, но деятельно продолжал заниматься литературой. В 1804 г. был опубликован его сборник «Анакреонтические песни»; в 1808 г. – «Сочинения» в четырех частях ( пятая часть – в 1815 г.) Кроме того, Державин обращался к теории литературы и к драматургии, написав несколько пьес, создав трактат «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде», а также комментарии к собственным стихотворениям. В его петербургском доме постоянно собирались видные писатели разных поколений, устраивались литературные чтения. Большой интерес представляет обширное эпистолярное наследие писателя и особенно его «Записки», содержащие ценнейший материал для его биографии и для исследования быта и культуры того времени.

Один из известных мемуаристов начала XIX века Степан Петрович Жихарев вспоминает, что с именем Державина у него было связано все, что составляет достоинство человека: вера в Бога, честь, правда, любовь к ближнему, преданность государю и Отечеству, высокий талант, бескорыстный труд. И при личном знакомстве в декабре 1806 г. поэт не разочаровал Жихарева. Он увидел погруженного в размышления старца в синем шелковом беличьем тулупе, с торчащей из-за пазухи головой белой собачки – Бибишки, – который чуть только коснется его слуха какая несправедливость, притеснение или, напротив, какой-нибудь подвиг человеколюбия и доброе дело – тотчас колпак небекрень, и превращается в оратора, поборника правды. «Это не человек, а воплощенная доброта» [6], – делал вывод Жихарев.

Важное значение Державина в истории русской словесности определяется тем, что он предначертал строительство национальной культуры в тесной связи религиозного, государственно-патриотического и свободного творческого начала, на основе христианского миросозерцания. Многие произведения Державина наполнены живым религиозным чувством и философским пафосом. Об этом свидетельствует ода «Бог», которую поэт написал в 1780 г., вернувшись домой с пасхальной заутрени. В названной оде духовно органично и высоко художественно сочетаются интуиция бытия Божественного Абсолюта с переживанием безусловной ценности и высокого достоинства человеческой личности:

 

О ты, пространством бесконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы называем Бог! (…)

 

Ты есть! – природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где начал тварей ты телесных,

Где кончил ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

 

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

 

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель

Душа души моей и царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие твое.

 

Неизъяснимый, непостижный!

Я знаю, что души моей

Воображении бессильны

И тени начертать твоей;

Но если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.

 

В оде запечатлелось преимущественно не субъективно-психологическое, а космологическое переживание поэтом личной связи с Богом, напоминающее, как верно заметил В.В.Кожинов, древнерусское религиозное чувство, отразившееся, к примеру, в сочинениях протопопа Аввакума. Мощь этого искреннего «онтологического чувства» бытия Божия заставляла Державина, подобно древнему подвижнику благочестия, всюду обличать неправду и властно указывать в своих стихах каждому христианину, особенно же правителям и судьям, на долг служения Правде:

 

Восстал Всевышний Бог, да судит

Земных богов во сонме их;

Доколе, рек, доколь вам будет

Щадить неправедных и злых?

 

Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.

 

Ваш долг: спасать от бед невинных,

Несчастливым подать покров;

От сильных защищать бессильных,

Исторгнуть бедных из оков.

 

Не внемлют! Видят – и не знают!

Покрыты мздою очеса:

Злодействы землю потрясают,

Неправда зыблет небеса.

 

Цари! Я мнил, вы боги властны,

Никто над вами не судья,

Но вы, как я, подобно страстны

И так же смертны, как и я.

 

И вы подобно так падете,

Как с древ увядший лист падет!

И вы подобно так умрете,

Как ваш последний раб умрет!

 

Воскресни, Боже! Боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых,

И будь един царем земли!

 

Державин был не только религиозно-поэтический мыслитель, но замечательный лирик и живописец, чуткий к глубоко интимным переживаниям человеческой души и звукам природы. «Он первый ввел в русскую поэзию инструментовку, то нежнейшую, то громоподобную, он умеет передавать голоса птиц, шум бури, грохот сражений» [7], – замечает исследовательница творчества поэта Н.И.Глинка. Названный автор, удачно сопоставляя описание ночи в стихотворениях Ломоносова и Державина, показывает насколько далеко отошел поэт-художник в сторону живописности образов от рационалистических определений поэта-ученого [8].

Вместе с тем в восприятии современного читателя, знакомого с творчеством Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, поэзия Державина выглядит зачастую как некая первозданная стихия, в которой духовная мощь и энергичность словесного творчества порой нагромождает необтесанные в смысловом отношении и неуклюжие в стилистическом фразеологические глыбы.

Екатерининский период был отмечен новыми достижениями и в области искусства, где во второй половине XVIII в. начинает чувствоваться влияние выходцев из простого народа. К примеру, выдающийся скульптор Ф. Шубин был из семьи государственных крестьян, музыкант О. Козловский – сыном ремесленника, композитор И. Хандошкин – сыном крепостного крестьянина. Семья художников Аргуновых также была крепостной. Известный архитектор Баженов был сыном дьячка, Казаков – подьячего. Так проникали в ряды интеллигенции выходцы из крестьян, разночинцев, мастеровых, которыми Россия XVIII в обязана не только своей наукой, но и ярким самобытным искусством. Представители крестьян и разночинцев принесли в сферу искусства мотивы народного творчества.

Рост национального сознания в России во второй половине XVIII в. обусловил самобытность и оригинальность русского искусства. При этом Россия, разумеется, нисколько не изолировала себя от Западной Европы. Русские художники, создавая свое национальное и оригинальное искусство, творчески использовали достижения зарубежной живописи.

Русская национальная архитектура второй половины XVIII столетия дала целый ряд выдающихся творений. В Петербурге возводятся такие шедевры архитектуры как Зимний дворец, дворец Строгановых, Смольный монастырь (В.В.Растрелли), собор в Александро-Невской лавре ( И.Е.Старов) и др. Особенно интересен построенный Старовым Таврический дворец, представляющий собой типичный образец русского классицизма. Он отличается исключительной простотой и строгостью внешних форм. В это же время «в гранит оделася Нева», была установлена знаменитая решетка Летнего сада, построен ряд замечательных зданий (Академия художеств, Гостиный двор, Новая Голландия и др.). Трудами Д.В.Ухтомского и его учеников украшается новыми зданиями в стиле классицизма Москва.

Особенно значительно было творчество выдающегося русского зодчего Василия Ивановича Баженова (1737–1799). Член Болонской и Флорентийской академий и профессор Римской, Баженов был своеобразным русским зодчим, по замыслу которого построен пашковский дом в Москве. Его модель Кремлевского дворца по грандиозности замысла и изяществу является одним из замечательных достижений в истории мировой архитектуры. К сожалению, этот дворец Баженов задумал соорудить ценой уничтожения исторического ансамбля Кремля, что выдает отрыв от традиционной почвы замыслов архитектора и всего екатерининского времени. Восторженным стихотворением «На случай разломки Московского Кремля» откликнулся Г.Р.Державин.

Итак, если в XVII веке отвлеченно-православные русские верхи задумали сломать Успенский собор в Кремле, заменив его подобием храма Воскресения в Иерусалиме, то теперь был запланирован удар по всему кремлевскому комплексу. Начав осуществлять свой проект, Баженов уничтожил часть кремлевской стены, Троицкую башню, несколько старинных церквей и палат. В результате начавшегося строительства дал трещины Архангельский собор. Только недостаток средств не позволил завершить начатое. Благодаря счастливому стечению обстоятельств Московский Кремль и Красная площадь – эти священные символы русского православно-национального – сохранились до нашего времени.

Крупнейшим зодчим Москвы был также Матфей Федорович Казаков (1738–1812), создавший ряд замечательных зданий: Московского университета, Голицынской больницы, Сената в Кремле. Выдающееся творение Казакова, отличающееся удивительно тонким сочетанием простоты и торжественности, – Колонный зал Дворянского собрания (ныне Колонный зал Дома союзов). Формирование архитектурного облика старой Москвы в значительной мере является результатом деятельности Казакова.

Строились замечательные здания и в провинции, множились дворцы и здания в дворянских усадьбах (например, дворец Шереметевых в Останкине, построенный крепостными зодчими П.И.Аргуновым, Г.Е.Дикушиным, А.Ф.Мироновым). Творения русских зодчих второй половины XVIII века отличаются изяществом, простотой, стройностью линий. Они использовали мотивы древнерусского зодчества и критически усвоили достижения классического строительного искусства других стран и народов.

Глубоко реалистична была русская скульптура. Замечательной теплотой и выразительностью отличаются работы Федота Ивановича Шубина   (1740-1805). Сам холмогорский крестьянин, он проникновенно воплотил в бюсте образ своего великого земляка Ломоносова. Весьма выразительны у Шубина скульптурные портреты русских полководцев (Чернышева, Румянцева). Ему же принадлежат 58 мраморных барельефов, изображающих русских князей, царей, и императоров, из которых особенно выделяются изображения Александра Невского, Дмитрия Донского, наделенные чертами богатырей русских былин.

В 1766 г. в Петербург приехал известный французский скульптор Этьен Фальконе, приглашенный для работы над памятником Петру I. Во Франции Фальконе был известен грациозными «Амурами» и «Купальщицами» в стиле рококо. Но в памятнике Петру он проявил ранее несвойственный ему размах воображения и энергию героического пафоса. В очертаниях «медного всадника» было воплощено близкое к исторической правде соединение свойств героя-руководителя и жестокого своевольного деспота, как бы поднимающего на дыбы свое государство. Это же сплетение прекрасных черт со страшными чертами воплотилось и в голове бронзового Петра, созданной ученицей Фальконе Марией Колло. К сожалению, французский скульптор вынужден был уехать из Петербурга, не дождавшись открытия своего выдающегося памятника, состоявшегося в 1782 г.

Основание Академии художеств способствовало развитию русской живописи. Особенно больших успехов художники добиваются в области портрета, в которой работают И.П.Аргунов, Ф.С.Рокотов, Д.Г.Левицкий, В.Л.Боровиковский. Большой задушевностью, поэтичностью, и живописной выразительностью отличались работы Рокотова (портреты Новосильцевой, Майкова, Суровцевой). Блестящий мастер парадного портрета Левицкий создал произведения с большими композиционными и живописными достоинствами (сюита из семи портретов «смолянок» – воспитанниц Смольного института благородных девиц, портреты Демидова, Екатерины II, Ланского). Вершиной творчества Левицкого являются портреты Дидро, Новикова, У. Мнишек, Дьяковой. Они отличаются большой художественной выразительностью, великолепной техникой и стремлением к передаче психологического образа.

Полотна А.П.Лосенко и Г.И.Угрюмова кладут начало историческому жанру в русской живописи, а работы И.М.Иванова и С.Ф.Щедрина – русскому пейзажу. В конце 1770-х годов развернулось творчество мастера городского пейзажа Ф.Я. Алексеева. В этот период в живописи появляются изображения крестьян и крестьянского быта, принадлежащие кисти крепостного крестьянина М.Шибанова («Крестьянский обед», «Сговор») и сына конюха И.Ерменева, который обращал внимание на бедность и униженность представителей простого народа («Крестьяне за обедом», «Поющие слепцы», «Нищие»).

Подводя итог обзору достигнутого отечественной цивилизацией и культурой в рассматриваемый период, следует заключить, что они сделали огромный шаг вперед, причем во главе этого движения шла сама императрица, которая исключительно много предприняла для того, чтобы превратить Россию в великую державу, а ее столицу в один из центров развития мировой культуры.

[1] Платонов О.А. Русский труд. М.: Современник, 1991.С. 134.

[2] Всемирная история в 10 томах. Т. 5. М., 1958. С. 635, 640.

[3] Сегюр Л.-Ф. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II // Россия XVIII в. глазами иностранцев Л.: Лениздат, 1989. С.327-328.

[4] Там же. С. 328, 331.

[5] Там же. С. 329.

[6] Жихарев С.П. Записки современника. Воспоминания старого театрала. В 2-х томах. Т. 2. Л.: Искусство, 1989. С.53.

[7] Глинка Н.И. Державин в Петербурге. Л.: Лениздат, 1985. С. 65.

[8] Ломоносов:

Лицо свое скрывает день;

Поля покрыла мрачна ночь;

Взошла на горы черна тень;

Лучи от нас склонились прочь;

Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет бездне дна.

Державин:

На темно-голубом эфире

Златая плавала луна;

В серебряной своей порфире

Блистаючи с высот, она

Сквозь окна дом мой освещала

И палевым своим лучом

Златые стекла рисовала

На лаковом полу моем.

(Там же. С. 53-64.)