Юрий Булычев «Императрица Екатерина II как культурный и государственный деятель, общая характеристика Екатерининского периода»

С образом императрицы Екатерины Второй (царствовавшей в 1762 – 1796 гг.) тесно связан образ эпохи российского Просвещения, то есть того периода в истории цивилизации, когда человеческая мысль претендует стать высшим судьей жизни и исторического опыта, а наука вызывает псевдорелигиозное почитание, оттесняя на второй план традиционную религию.

Немецкая принцесса ангальт-цербская по рождению, француженка по воспитанию, Екатерина (захватив с помощью гвардии престол мужа – умственно ограниченного и непопулярного в русском обществе поклонника Пруссии Петра III) затратила много усилий, чтобы стать истинно русской государыней. Она хорошо освоила русский язык, приняла Православие, углубилась в нашу церковную старину, изучала летописи и делала исторические обзоры. Вместе с тем Екатерина была проникнута идеями французских философов-просветителей Вольтера, Дидро, Монтескьё. Желание стать русской и увлеченность передовой европейской культурой, конечно, не могли не породить острых противоречий в деятельности монархини.

С одной стороны, подчас демонстративно выказывая уважение допетровского русского прошлого, Екатерина продолжила политику Петра I по ограничению самостоятельной роли Церкви в государстве. В 1764 году императрица отобрала в казну церковные и монастырские имения (с населением около 1 миллиона душ мужского пола), резко увеличив доходы государства и окончательно подорвав экономическую основу суверенитета церковной деятельности. Протестовавшего против этого акта верховной власти ростовского митрополита Арсения (который предал анафеме всех виновников отнятия церковной собственности) отправили в ссылку, а потом заточили в крепости, где он скончался.

Секуляризация имуществ Русской Церкви привела к разорению сотен русских монастырей. Отобрав в казну монастырские имущества, императрица совершила по православному представлению страшный грех. «Монастырская собственность, – обращает внимание на эту сторону ее деятельности Н. Калягин, – складывается веками и состоит большей частью из добровольных вкладов, из пожертвований самых разных людей – на помин души. С упразднением монастыря, естественно, прекращается и поминание. То есть вот этим своим знаменитым росчерком пера русская императрица, “крайний судия Духовной Коллегии”, нарушила последнюю волю неимоверного числа русских православных людей.

Век Просвещения. Императрица управляет государством, а ею управляет Разум, освобожденный от пут суеверия. Что такое “последняя воля”? на хлеб ее не намажешь. А три миллиона в год – деньги хорошие»[1] .

При всей подверженности духу времени, Екатерина умела критически переоценивать и подавлять свои крайние просветительские увлечения, которые особенно были заметны в начальном периоде ее царствования. К примеру, при встрече и беседе со знаменитым просветителем Д. Дидро, она откровенно сказала ему: «Г. Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что вам внушал ваш блестящий ум. Но вашими высокими идеями хорошо наполнять книги, действовать же по ним плохо. Составляя планы разных преобразований, вы забываете различия наших положений. Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит: она гладка, мягка и не представляет затруднений ни воображению, ни перу вашему, между тем как я, несчастная императрица, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны и щекотливы»[2]. После этого Дидро стал говорить с Екатериной только о литературе, обходя политические темы.

Но уважение к французскому мыслителю Екатерина сохраняла. Когда Дидро во Франции был заключен в тюрьму, она приобрела его библиотеку, предоставив ему право пользоваться ею до смерти, и сверх того купила ему дом в Париже.

Как известно, Екатерина ознаменовала свое вступление на престол публикацией «Наказа», представлявшего декларацию о необходимости государственной вольности и свободомыслия, ценности исполнения законов не по принуждению, а по разуму и совести подданных. «Наказ» самодержавной государыни содержал столь передовые соображения, что был не разрешен к печати французской цензурой. В духе «Наказа» императрица первоначально покровительствовала всякого рода вольнодумству, закрывая глаза на основание в России масонских лож. Разразившаяся во Франции в 1789 г. Великая революция ясно обнаружила для Екатерины связь просветительских идей и масонских организаций с республиканской идеологией и революционной практикой, что заставило императрицу принять решительные меры против видных пропагандистов французских революционных идей и масонских организаторов.

Благодаря трезвому взгляду на мир, зрелому жизненному опыту, вдумчивому осознанию социально-исторического своеобразия России, императрица сумела избежать издержек просветительского идеализма в государственной деятельности. В своей блестящей внешней политике Екатерина силой оружия и мудрой дипломатией успешно решила целый ряд важных национальных задач. Россия присоединила Крым, закрепила за собой северный берег Черного моря от Днестра до Кубани. Южнорусские степи открылись для колонизации и культуры. Возникли многие новые города: Екатеринослав, Херсон, Николаев, Севастополь и др. С Россией была воссоединена почти вся Западная Русь. Количество населения империи, составлявшее в начале царствования Екатерины около 20 млн. человек, к концу ее царствования благодаря территориальным приобретениям и естественному приросту достигло 36 миллионов[3].

Екатерина много сделала для того, чтобы организационно укрепить и технически усилить русскую армию, поднять русский воинский дух. В 1769 г. императрица утвердила статут ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Этот святой издавна почитался как покровитель воинов и царей. На Руси он стал символом и покровителем христолюбивого воинства. (Великий князь Ярослав Мудрый, нареченный в крещении Георгием, много способствовал почитанию Георгия Победоносца в Русской церкви. Он построил город Юрьев, основал Юрьевский монастырь в Новгороде, воздвиг храм святого Г. П. в Киеве, в память победы над печенегами. Храм освятил митрополит Киевский Иларион 26 ноября (по ст. ст.) 1051 и день освящения Георгиевского храма вошел в богослужебную жизнь Русской церкви как любимый народом Юрьев день или «осенний Георгий». С XIV в. изображение Георгия Победоносца. в виде всадника, поражающего копьем змея, становится гербом Москвы и символом Русского государства, входя затем в состав герба Российской империи.) Екатерина II учредила военный орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 26 ноября, объединив два торжества – церковное и военное, поскольку в этот день стала отдаваться дань уважения подвигам мужества храбрейших воинов – кавалеров Георгиевского ордена. В 1807 г. был учрежден новый знак отличия для нижних чинов. С 1856 г. он стал подразделяться на 4 степени и с 1913 г. стал официально называться Георгиевским крестом. (В настоящее время орден Георгия Победоносца вновь восстановлен в России. В качестве военной награды он введен указом президента РФ от 8 августа 2000.)

Военные и внешнеполитические успехи Екатерининской России существенно повысили национально-патриотическое самосознание народа. В.О. Ключевский пишет, что даже по отдаленным российским селениям долго помнили о военной славе и международном престиже, которые принесло России царствование Екатерины, а видный екатерининский дипломат Безбородко в конце своей карьеры говорил молодым приемникам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела» [4] .

Возвысив Россию до уровня ведущей мировой державы, Екатерина во внутренней деятельности властно ограничила распространение радикальных европейских идей и предприняла все, от нее зависящее, чтобы с мудрой постепенностью укоренить начала гражданской правовой культуры и личной свободы, учитывая специфические российские условия.

Такая гибкость мысли и действия в сложных обстоятельствах того времени дает нам основание признать Екатерину II действительно Великой русской государыней. Государыней – мыслительницей и писательницей, в эпоху которой ярче, чем в Елизаветинский период, разгорается русское национальное самосознание, воплотившееся в таких выдающихся сподвижниках и современниках Екатерины, как Суворов, Румянцев, Потемкин, Ушаков, Державин, Щербатов, Болтин.

Императрица большое внимание придавала развитию в России науки, искусства, литературы, сама занимаясь литературным творчеством. Она трудилась не только над знаменитым «Наказом», но приняла активное участие в нравоописательной и сатирической журналистике. В то время возникло несколько сатирических журналов, главными из которых были «Всякая всячина» Козицкого, где участвовала сама императрица и «Трутень» Новикова. Образцом им служили иностранные издания подобного рода, из которых русские издатели брали материалы.

Императрица написала целый ряд драматических пьес и комедий. Первые комедии Екатерины («О, время» и «Именины госпожи Ворчалкиной») имели большой успех. Это побудило ее написать до 30 пьес, из которых не все были опубликованы. Три комедии императрицы – «Шаман сибирский», «Обманщик и обольщенный» – были направлены против распространяющегося мистицизма и масонства. Другие комедии представляли довольно безобидную сатиру, осуждающую суеверие, ханжество и невежество.   Императрица писала также аллегорические сказки – о царевиче Февее и царевиче Хлоре, собирала российские пословицы, составляла педагогические книжки, писала «Записки по древнерусской истории», осмысливала важнейшие исторические события.

Исследуя историю России, Екатерина сумела дать глубокую оценку погрешностей в российском церковном и государственном развитии. В своем выступлении на общей конференции Синода и Сената 15 сентября 1763 г., она подвергла вдумчивому анализу церковный раскол и сделала следующие нелицеприятные для реформаторов Русской Церкви выводы:

«…Все эти зазирания и осуждения греческими и киевскими отцами нашей отеческой обрядности… не суть ли они внушения суетности, тщеславия и склонности греческих и киевских отцов учить и драть за ухо нашу отечественную Церковь, а при этом обирать наших царей и народ, дескать, за науки, за якобы спасительную для нас проповедь, словом, показать нам свое перед нами якобы превосходство и нашу в них якобы необходимость». Решения собора 1667 г., о проклятии двуперстного знамения, Екатерина назвала безумными, подрывающими крепость государства, которая кроется в благоговейном отношении к традициям и памяти предков. «Просвещенные отцы! – восклицала императрица. – Вот вам мои два перста… Вот, я при всех вас этим двуперстием полагаю на себя знамение креста, полагаю твердо и истово, как крестились предки, как крестится теперь народный протест».

Сравнивая Русскую Церковь до перестройки ее Никоном, Алексей Михайловичем и Петром Первым с Церковью реформированной, императрица указывала, что старая церковность была носительница благодати, народу учительница, государству собирательница, престолу крепость и слава. «Сущностью идей этой Церкви было: сущная союзность и единость живая, деятельная и твердая: чем этот сердечный союз был крепок? Правильностью отношений к народу государей и архипастырей, справедливостью, сердечной участностью к его нуждам, уважением к его народности и свободе, и свободе в церковном отношении…». Но реформы Никона привели к безусловному подчинению народа духовенству, духовенства – архипастырям, архипастырей – патриархам. Петр же Великий, заменив патриарха Синодом, еще более исказил церковную жизнь, ибо синодальная система поставила императоров на место Христа, в императорском мече уповая найти неодолимость веры. «Чего же ждать Церкви от этого лишенного жизни и мертвящего института, которому вручена вся власть царя», – недоумевала Екатерина, рассматривая роль Синода. И делала вывод, что в церковном разладе виноваты самодержцы и иерархи, народ же не только не виновен, но проявил похвальную верность отечественной церковности. С обычной всем народам наклонностью охранять все унаследованное от предков, он в значительной своей части восстал за древнее сердечное единение нации, основанное на благочестии, любви и свободе, против казенного церковного единства, насаждаемого иерархией и государством. Императрица указывала на опасные следствия раскола для прочности самодержавия. «…Никон внес разлад и разделение между народом и престолом, – говорила она; – до него государи были отцами своего народа, самодержавными охранителями православных на любви и свободе, и единости престола с народом в верности веры отцов, в верности обрядов и обычаев предков, основателей отношений государей к их народу. Никон из царя Алексея, царя-отца, сделал тирана и истязателя своего народа. Народ стал видеть в своих царях антихристов, и мы его не виним: народ подлинно испытал на себе руку последних… Вот заслуга никоновской реформы перед престолом и самодержавием!».

Под конец своей речи Екатерина Великая предложила предоставить всякому православному свободу выбирать, какому церковному обряду следовать, сказав, что лишь в этом видит путь возрождения союза народа, Церкви и государства. В протокол конференции государыня повелела внести решения о непризнании за раскольников всех сторонников старого обряда, которые повинуются Церкви, имеют духовного отца и выполняют все христианские обязанности, а также о снятии с них двойного подушного оклада [5] .

Эпоха Екатерины, о чем свидетельствует сама ее личность и деятельность, – период глубоко противоречивого усложнения русского культурного самосознания и российского общества. В этом усложнении заключались новые стимулы развития общественности, государственности, культуры, но в нем же коренились серьезные опасности для политического бытия Российском империи. Ибо Екатерининская эпоха обнаружила зияющие трещины в сознании и существовании русского общества, прежнее духовное единство которого было невозможно восстановить какими-либо внешними мерами. В результате рокового культурного раскола России на европеизированный верх и традиционный простонародный низ, в итоге необратимого насыщения дворянского общества элементами западных идеологий, развитие нашего национального сознания именно в Екатерининский период приобретает многогранно противоречивый характер. Образы России и русского разнообразно дробятся в умах представителей различных социальных слоев, утративших традиционное мировоззренческое единство.

[1] Калягин Н. Чтения о русской поэзии // Русское самосознание. Философско-исторический журнал. 1998. № 5. С. 134.

[2] Сегюр Л.Ф. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II // Россия XVIII в. глазами иностранцев. Л.: Лениздат, 1989. С. 413.

[3] Данные приведены по кн.: Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Ставрополь, 1993. С.299.

[4] Ключевский В.О. Курс русской истории. Сочинения в 8 томах. Т. 5. М., 1958. С. 64.

[5] См.: Речь императрицы Екатерины Великой на общей конференции синода и сената 15 сентября 1763 года. М.,1912.