Возрождение Державы информационно аналитический портал
Материал лекционного курса.
Мы никогда не узнаем, что случилось в душе язычника Владимира, заставившее этого вероломного, жестокого, похотливого и буйного князя искренне принять Православие и полностью изменить свое мировоззрение и свои низкие привычки. Однако, судя с внешней стороны, многие обстоятельства предрасполагали Русь и киевского правителя к принятию христианства.
Христианство уже являлось мировой религией, в лоне которой развивались утонченная духовность и высокое просвещение, впитавшие интеллектуальный опыт античной цивилизации Европы и влияние духовных традиций Азии. Языческие верования тормозили социально-культурное становление древнерусской народности. Они существенно мешали русским князьям развивать отношения с Византией и христианскими странами Европы, государи которых отказывались сближаться с язычниками. Поэтому неудивительно, что князь, дружинники и простые люди начинают усваивать христианскую веру за несколько десятилетий до официальной даты принятия Русью Православия. Более того, источники позволяют прийти к выводу, что в 860-е гг. во время княжения Аскольда Русь приняла крещение на государственному уровне и в то время было положено начало русской церковной организации [1]. Но о ранге первоначальной русской епархии, равно как и об успехах христианизации страны в тот период времени сказать что-либо определенное трудно. Видимо, эти успехи не были значительными, свидетельством чего является убийство Аскольда в 882 г. и таким образом устранение его с киевского престола.
По преданию, в 957 г. приняла христианство княгиня Ольга. Для этого она прибыла в столицу Византии, где сам патриарх крестил ее и благословил дарственным крестом с надписью: «Земля русская воздвигнута для жизни в Боге крещением блаженной Ольги». Однако вопрос о времени крещения Ольги и о смысле ее визита в Константинополь до сих пор не решен исследователями с должной степенью научной достоверности. В начале 1980-х гг. советский историк Г.Г. Литаврин достаточно убедительно обосновал, что Ольга совершила поездку в столицу Византии не в 957, а в 946 г. В составе посольства, согласно протокольной записи приема Ольги византийским императором, было более 100 человек, в число которых входили 22 посла, 44 купца, 2 переводчика, 18 рабынь, а также целый ряд особо близких княгине людей, включая попа Григория. В честь Ольги император Константин VII устроил официальный прием, дважды принимал ее в узком кругу, приглашал на несколько императорских обедов и ипподромные скачки, и, вполне возможно, даже сделал ей предложение стать его женой, о чем свидетельствует летописец. И все же Ольга оказалась не удовлетворена своей поездкой, активизировав дипломатические отношения с германским королем. В 959 г. она, по данным немецких хроник, направила к Оттону I во Франкфурт-на-Майне своих послов, с просьбой прислать епископа и священника. Но первый посланник христианского Запада умер по дороге на Русь, а миссия второго – монаха трирского монастыря Адальберта, прибывшего в Киев в конце 961 г., не увенчалась успехом [2].
Известный немецкий славист Людольф Мюллер высказал предположение, что княгиня Ольга крестилась или до поездки в Константинополь или в самом Константинополе, в который ездила специально для переговоров об условиях крещения Руси. Ольга хотела оговорить и статус будущей Русской Церкви, и положение русских князей в семье христианских государей, во главе которых стоял византийский император, и, вполне вероятно, перспективу брачных связей между византийской и киевской династиями. Видимо, переговоры не удовлетворили Ольгу, и она не только не приняла христианства от Византии, но сделала попытку обратиться в сторону христианского Запада [3].
Время для массового приобщения русских славян к Христовой Церкви настало только при князе Владимире. Потерпев неудачу в создании общегосударственного языческого культа, не прижившегося в народе, великий князь встал перед необходимостью избрать какую-либо религию, из тех, которых придерживались в иных странах. А выбор у него был весьма широкий. Ведь Русь находилась вблизи границы между Европой и Азией, где сталкивались разные культуры и религиозные традиции. В летописном рассказе о том, что в Киев ко двору Владимира приходили различные проповедники и убеждали князя избрать их веры, нет ничего недостоверного.
Летописец повествует, что первые послы были от волжских или камских булгар, придерживавшихся ислама. Рассказы послов о прекрасном загробном рае заинтересовали Владимира, но обрезание оттолкнуло его, а запрещение магометанам пить вино окончательно разочаровало в исламе. «Вино, – сказал он, – есть веселие для русских; не можем жить без него». Речи немецких католиков так же не нашли сочувственного отклика в душе Владимира. «Идите обратно; отцы наши не принимали веры от папы», – выпроводил князь западных христиан. Пришедшие затем хазарские иудеи вызвали у него недоумение. Узнав, что Бог во гневе рассеял иудеев по чужым землям Владимир удивился: – «И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего Отечества». Только безымянный православный философ – грек, опровергнувший в немногих словах другие веры, покорил воображение и сердце Владимира, рассказом об истории сотворения мира, грехопадении первых людей, христианском учении, семи Вселенских соборах и показом занавеса с изображением Страшного Суда.
И все же Владимир не спешил с принятием окончательного решения. Собрав бояр и мудрых старейшин (градских старцев) он стал с ними советоваться. И получил рекомендацию послать умных людей в разные земли, чтобы посланцы испытали на месте, какой народ достойней поклоняется Богу. По повелению князя, десять благоразумных мужей отправились испытывать вероисповедания. И возвратившись, поделились пережитыми чувствами. В стране болгар-мусульман они увидели скудные мечети, унылое моление, печальные лица. В немецких землях – богослужение без всякого величия и красоты. Только Константинополь поразил их великолепием Софийского собора и непередаваемой красотой литургии, совершаемой самим патриархом в сияющих святительских облачениях. Живописность икон, убранство алтарей, благоухание фимиама, духовное песнопение клироса, благоговение молящегося народа, высокая торжественность и глубокая таинственность церковного обряда так изумили русских, что они свои свидетельства заключили словами: «Всякий человек, вкусив сладкое, имеет уже отвращение от горького: так и мы, узнав веру греков, не хотим иной».
История об испытании вер относится летописцем к 987 году. Однако и после проведенного испытания князь Владимир не спешит принять крещение. Он решает войти в христианский мир, но, чтобы креститься от греков как равный от равных, на переговорах с ними князь потребовал себе в жены сестру византийских императоров. Только при этом, принятом греками, условии он оказал военную помощь правительству Византии против мятежа воеводы Фоки. После подавления мятежа, когда греки начали тянуть с выдачей за Владимира императорской сестры Анны, русский Великий князь совершает победоносный поход на центральный греческий город в Крыму – Херсонес (Корсунь). После взятия центра византийских крымских владений, Владимир посылает в Константинополь ультиматум: если его невеста Анна не прибудет в Херсонес, он нападет на столицу Византии. Занимавшие в то время византийский престол императоры Константин и Василий вынуждены были отправить свою сестру Владимиру по Черному морю в сопровождении духовенства и чиновничества.
Летописец говорит, что ожидавший невесты князь внезапно заболел глазной болезнью и перестал видеть. Прибывшая Анна убедила Владимира немедленно креститься, и он прозрел в тот самый момент, когда стал христианином. Телесное исцеление сопровождалось и глубоким душевным преображением, после которого князь из грубого язычника превратился в кроткого, милостивого, щедрого, народом любимого «Владимира – красное солнышко».
Летописная повесть об испытании вер, вне зависимости от детального соответствия историческим обстоятельствам, явилась одним из важнейших моментов русского национального предания и первостепенным фактором дальнейшего развития русского культурного самосознания. Ибо она отразила реальные обстоятельства становления духовной культуры Древней Руси: географическая отдаленность от Константинополя и известная обособленность вообще от остального культурного мира создавала особые психологические условия приобщения Руси к христианству. Принятие православной веры в русском сознании приобретало характер свободного духовного выбора, осуществляемого страной в лице князя Владимира, обозревающего и испытующего различные вероисповедания с некоторой дистанции. История о «завоевании» христианской веры Владимиром, который свое крещение предварил взятием прежде неприступного греческого Херсонеса и женитьбой на сестре византийских императоров, говорит об исключительной силе самостоятельности в акте религиозного приобщения Руси к Византии. По видимому, военная мощь и политическая независимость первой от последней, при церковном подчинении Руси Константинополю, порождали известное чувство отчужденности от греков и раннее стремление к самостоятельному русско-православному мировоззрению.
[1] См.: Толочко П.П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. – Киев: Наукова думка, 1987. С.63.
[2] См.: Толочко П.П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. – Киев: Наукова думка, 1987. С. 42-43.
[3] Международная научная конференция в институте мировой литературы им. А.М. Горького // Альманах библиофила. Вып. 26. Тысячелетие русской письменной культуры (988-1988). – М.: Книга, 1989. С. 230-231.