В 1820-е годы наблюдается пробуждение философских интересов в кружках образованной молодежи, ибо становление философской культуры в России было необходимым для самосовершенствования русского человека, прояснения национального самосознания, развития отечественной цивилизации, для содержательного углубления художественной словесности. «Нам необходима философия, – писал И.В. Киреевский: – все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия: она одна может дать душу и целость нашим младенчествующим наукам, и самая жизнь наша, быть может, займет от нее изящество стройности».
Коллективным субъектом русского философствования, заявившего о себе в 1820-е годы, стало поколение людей родившихся в 1800-е – начале 1810-х гг., инициативное ядро которого составили выпускники Московского университета и Московского благородного пансиона, образовавшие «Общество любомудров». Этот кружок был основан в 1823 г., собирался тайно и был распущен в 1825 г. из-за опасения преследований в связи с восстанием декабристов. Его ядро составили В.Ф.Одоевский, Д.В.Веневитинов, И.В.Киреевский, М.П.Погодин, С.П.Шевырев, которые, за исключением рано умершего Веневитинова, впоследствии стали известными представителями русской мысли, науки, культуры. В кружке царили вера в возможность создать универсальную всеизъясняющую теорию и, соответственно, культ философии. В 1824 г. любомудры основали философско-эстетический журнал «Мнемозина». До самороспуска общества вышло 4 книжки журнала. На его страницах помещались произведения почти всех выдающихся писателей того времени: Пушкина, Баратынского, Вяземского, Полевого. Большое внимание в теоретических статьях уделялось эстетике, которую любомудры желали превратить в разновидность научной дисциплины, способной служить совершенствованию общества. Участники журнала критиковали упадок религиозности и распространение утилитаризма, объясняя это нарастанием в общественной жизни торгашеской расчетливости.
В интенсивном общении молодых интеллектуалов, озабоченных слабостью русского просвещения и вдохновленных блестящим опытом немецкой философии, проявилась та фундаментальная национально-культурная проблематика, которой предстояло определить дальнейшее развитие отечественной философии и общественной мысли. Один из исследователей процесса русского философского пробуждения совершенно верно подытоживает, что в философских кружках «возник особый дискурс, условием функционирования которого стало душевно переживаемое перемещение современных российских проблем в надсоциальную и надполитическую плоскость глобальных теоретических построений. В центре таких построений оказались: исторический путь России, предназначение русского народа, смысл существования России во всемирной истории и т.п. Значение таких построений в жизни русского образованного общества, начиная со второй половины 1820-х гг., равноценно значению русской художественной литературы, с которой они тесно сопрягались. Как и художественная литература, они образовали один из главных жизненных интересов русской интеллигенции, и сами стали ее опознавательным признаком» [1]
Большинство «любомудров» отстаивали идею народности культуры и стремились к созданию самобытного национального мировоззрения. Об их озабоченности углублением русского самосознания и преодолением поверхностного кругозора тогдашнего образованного общества можно судить по запискам секретаря кружка, очень одаренного, но, к сожалению, рано скончавшегося Дмитрия Владимировича Веневитинова (1805-1827). Надо заметить, что способности у него были редкостные, он прекрасно рисовал, сочинял музыку, пел, писал стихи и прозу. С отроческих лет увлеченный философией, Веневитинов уже в 18 лет занял одно из ведущих мест среди московских интеллектуалов. Примечательна была и его внешность: «Высокого роста, словно изваяние из мрамора. Лицо его имело кроме красоты какую-то еще прелесть неизъяснимую, – писала современница. – Громадные глаза голубые, опушенные очень длинными ресницами, сияли умом. Голос его был музыкальным, в нем чувствовалось, что он очень хорошо поет…»[2]
В одном из эскизов своей программы Веневитинов отмечал, что у русских мало самостоятельности, их сознание погружено в сон, поскольку Россия все блага культуры получила извне. Между тем, русские, не приученные думать своим умом, склонны к многописанию. Чтобы преодолеть эту поверхностную литературность в культуре общества, философ предлагал некими властными мерами совершенно остановить ход русской словесности, чтобы заставить людей больше думать, нежели писать. Для этой же цели, на взгляд мыслителя, следовало на время изолировать Россию от влияния иных народов, закрыть от ее взора всю суету европейского литературного мира, бесплодно развлекающую наше общество, и, опираясь на начала новейшей философии, дать картину развития человеческого ума, благодаря которой наша страна увидела бы свое собственное предназначение 2.
Любомудры не создали основ русской национальной философии, но они поставили эту задачу перед мыслящей частью общества, очертили основные вопросы, которые нужно было решить на этом пути, и выразили характерные устремления русской мысли.
[1] Песков А.М. У истоков русского философствования: шеллигианские таинства любомудров // Вопросы философии 1994. № 5. С.90.
[2] Цит. По кн.: Шубин В.Ф. Поэты Пушкинского Петербурга. Лениздат, 1985. С.213-214.
2 См.: Веневитинов Д.В. О состоянии просвещения в России // Литературная критика 1800-1820 годов. М.: Худ. лит-ра, 1980. С.289.