Юрий Булычев «Русское сознание в условиях «перестройки»»

«Русское национальное сознание в условиях «перестройки» и распада советской системы»

«Перестройка» радикально расширила и стимулировала возможности развития русского культурного самосознания, равно как и культурного самосознания всех народов СССР. Следует учитывать, что в годы тоталитарного режима, когда над всеми советскими гражданами, независимо от их веры и национальной принадлежности, господствовала официозная идеологическая диктатура, люди естественно подразделялись только на сторонников и противников режима, а главными вопросами бытия мыслящей части общества были проблемы нравственные и политические, но никак не национальный вопрос. По мере того как стал ослабевать идеологический и политический гнет и гласность позволила жить и мыслить более многогранно, национальный вопрос резко выдвинулся на одно из первых мест в общественном сознании. Во всех Союзных республиках стали возникать национальные движения, «народные фронты», оппозиционные Москве. У русских же прежде всего пробуждалось историческое сознание. Озабоченность состоянием памятников старины, необходимостью возрождения культурных традиций получила широкое общественное выражение во второй половине 1980-х годов. Социологические исследования и этнографические наблюдения показывали, что, несмотря на революционную катастрофу традиционной России и долговременный коммунистический гнет, русский народ жив; что при ослаблении внешних признаков самобытной этнической культуры этническое самосознание русских людей возрастает и что русские являются одной из самых урбанизированных и образованных наций в СССР, идентифицируя себя независимо от этнической среды проживания [1].

Вместе с тем русские, в отличие от других национальностей, не проявили ни энергичности своего национального духа, ни способности к этнокультурной консолидации, ни понимания своих экономических, этнополитических и геополитических интересов. Это обстоятельство дало социологам основание говорить о парадоксальном факте слабости русского большинства, составляющего 82-83 % населения России, в многогранных процессах конкуренции различных национальных групп, развернувшейся после распада Советского Союза. Ценность большого государства, на взгляд ряда политиков и историков, вытеснила и подавила у русских ценность сплоченности на этнической основе. Между тем у большинства других этносов ценность национального сплочения возрастала. Данное противоречие, по справедливому заключению авторов «Истории современной России», – один из серьезных источников межнациональных противоречий в рамках российской федерации» [2] .

Говоря о процессе развитии русского национального самосознания в постсоветский период, следует обратить внимание и на нездоровые черты этого процесса, обусловленные отрывом значительного слоя русского населения от православной традиции, от опыта отечественной мысли, а также влиянием идеологического наследия западноевропейского языческого национализма. Все это обусловило извращенные формы реализации потребности национального самоопределения, выразившиеся в увлечении некоторой части преимущественно молодых русских людей оккультно-националистическими идеями и организационными формами, со всеми вытекающими отсюда политическими установками и культом грубой силы. Вполне очевидно, что для всякого, кто твердо стоит на почве Православия, традиций русской религиозной мысли и культуры, языческий национализм, фашистская идеология и политическая практика являются совершенно неприемлемыми. Уважение ко всякому народу, ко всякой национально-культурной самобытности, терпимость по отношению к любой традиционной религии, стремление строить общество на твердых гражданско-правовых принципах, дающих возможность свободы совести, мысли, слова, общественного самовыражения всякой благонамеренной личности и социальной группе, для православных людей обусловлены не преходящими политическими соображениями, а признанием личного достоинства за всяким человеком как Образом и Подобием Божием, и за всякой нацией как культурно-исторической индивидуальностью, сущей по промыслу и попущению Божию.

Наблюдая за состоянием русского самосознания в период российской смуты 1917-1920-х годов Г.П.Федотов печально замечал, что среди шумных, крикливых голосов малых народов один великорусский народ не подает признаков жизни. Он жалуется на все: на голод, бесправие, тьму, только одного не ведая, к одному оставаясь глухим — к опасности, угрожающей его национальному бытию [3] . Русский народ в ту смуту явил, по словам Федотова, «разительные доказательства бессилия защищать свою волю и свое право. Он не пошевелил пальцем, чтобы защитить избранное им учредительное собрание. 13 лет он пассивно смотрит, как воля его фальсифицируется в избирательной системе советов, позволяя говорить от своего имени продажным или враждебным ему отщепенцам. Он живет в режиме неслыханного террора, едва ли сознавая исключительность этого положения. Он дает энергичному меньшинству мять себя, как глину, вить из себя веревки.

Эта пассивность масс не может не искушать людей, одаренных волей власти и лишенных правового сознания» [4] .

Рассматривая современное состояние России в статье «Русский вопрос к концу ХХ века», А.И.Солженицын, точно также, как в свое время Федотов, отмечает вялость русского национального сознания, равнодушие наших соотечественников к судьбе 18 % этнических русских (25-ти млн. человек), отрезанных от России в новых государственных образованиях, и вообще к судьбе русского народа. Распад не только Советского Союза, но и единства трех единоверных и единокровных восточнославянских народов (русских, украинцев, белорусов), безумные реформы Гайдара, сдвоенный удар долларом и развратом, привел, по выражению Солженицына, к Великой Русской Катастрофе 90-х годов ХХ века и поставил на повестку дня недвусмысленный вопрос: быть или не быть русскому народу? [5]

Вполне очевидно, что пассивность национального сознания и поведения русских масс является главнейшей предпосылкой невероятно успешной политической, экономической, идеологической активности всякого рода беспринципных, своекорыстных и даже явно враждебных России дельцов, под видом «демократизации» и «приватизации» устроивших, по выражениям трезво мыслящих западных журналистов, «самый большой грабеж в истории», «самую крупную распродажу века», с разрушительными последствиями для культуры и будущности великого народа.

Столь же очевидно, что не деятельность радикальных националистических групп, но религиозное, культурное, государственно-патриотическое возрождение русской духовности, способно активизировать самосознание и поведение наших соотечественников и создать должные национально-культурные основания для политического и экономического бытия России.

[1] См.: Русские. Этно-социологические очерки.-М.: Наука, 1992. С. 377.

[2] История современной России. 1985-1994. Эспериментальное пособие. М.: Терра-Terra, 1995. С. 157.

[3] Федотов Г.П. Судьба и грехи России.Т.1.-СПб.: София, 1991. С. 245.

[4] Там же. С. 257.

[5] См.: Солженицын А.И. Русский вопрос к концу ХХ века //Новый мир. 1994.№ 7. С. 174, 176.