Сергей Ожиганов «Свобода и ложь»

Cвобода — это открытый путь поиска подлинного знания.

Важно отметить, что знание о мире никак не ограничивается научным рационалистическим знанием. Наше восприятие и понимание сущего невозможно без нетехнологизируемого духовного измерения — без религиозного либо атеистического личностно-субъективного отношения к действительности. Всякий содержательный познавательный взгляд на мир невозможен без определенного духовного оборудования — без поэтического, художественного и абстрактно-музыкального порыва к полноте бытия.

Становясь хоть на одно мгновение и в одном месте подлинными, мы приобщаемся к целому, т.е. к сущему.

Философия как и поэзия есть непосредственное прикосновение к действительности. Именно по этой причине многие глубокие философские тексты древности написаны в стихотворной форме. Здесь будут уместны слова Мартина Хайдеггера: «В поэзии поэта и мышлении мыслителя всегда остается столько места для мирового пространства, что любая отдельная вещь, дерево, гора, дом, крик птицы совершенно теряют в нем свою незначительность и обыденность». (Мартин Хайдеггер. Введение в метафизику. Высшая религиозно-философская школа. Санкт-Петербург. 1997 г.)

Принято считать, что среди всего невообразимого множества путей, истина выбирает один — единственно верный. Знакомые с теоретической физикой заметят аналогию с принципом наименьшего действия, согласно которому Природа из множества сценариев своего возможного поведения выбирает тот, при котором определенное математическое выражение достигает экстремума. В этом смысле именно Природу следует считать самым главным экстремистом на свете.

Может быть, поэтому всякое стремление к справедливости имеет в глазах общества некоторый привкус экстремизма. При этом экстремизм всегда трактуется как отклонение от нормы, как нечто неестественное и более того, направленное на разрушение текущей устойчивости человеческого сообщества. Получается, что стремление к истине (а значит и к справедливости) несовместимо с общественным благополучием. Однако это не может и не должно быть правдой.

В то же самое время, если позволить себе не особенно надежную аналогию с физикой, то можно отметить, что согласно квантовым представлениям Природа каким-то загадочным образом (правда на уровне микрочастиц) суммирует абсолютно все возможные сценарии своего возможного поведения и получающийся результат основывается на вышеуказанном суммировании. Выражение «загадочное суммирование» употреблено сознательно, потому что до сих пор не найден точный математический смысл этого суммирования.

Упоминаемая аналогия оправдывается тем обстоятельством, что реальность всегда сложнее любой физико-математической модели. Особенно такого рода реальность как человеческое сообщество. Вообще у живой природы, вероятно, есть какое-то фундаментальное отличие от простой суммы физических частиц, нам пока что неизвестное. Точно также общество людей невозможно понять исходя только из знания каждого в отдельности.

Если задаться целью дать точное описание каждой точки, например, фрески Микеланджело Буонаротти «Страшный суд», то современная вычислительная техника может это сделать с огромной (почти произвольной) степенью точности. Однако этот метод ничего не прояснит нам в замысле автора. Напротив, душа и смысл этого шедевра исчезнут. Мы полностью потеряем целое. Такая ситуация особенно ясно показывает чрезвычайную ограниченность сугубо рациональных методов освоения действительности.

Целое практически никогда не является простой арифметической суммой всех своих частей. Однако мы не можем помыслить целое. Мы ограничены.

Мы также несамодостаточны, потому что мы не можем жить ни одной секунды, опираясь только на самого себя. Достаточно подумать всего лишь о том, в какой степени мы можем регулировать работу собственного сердца, или сознательно управлять, например, функциями почек.

Невозможность помыслить целое вызывает к жизни дух редукционизма, способный из частей собирать некое, в наших глазах, подобие целому. Как человеческий разум извлекает из целостности бытия его частные проявления — этого никто не знает, но утрата целостности восприятии является тяжелой данью редукционизму. С другой стороны, мы обязаны пасовать перед целым, потому что даже краткий миг созерцания его убьет всякого человека. Достаточно вспомнить тяжелые чувства, обуревающие при созерцании «Страшного суда» Микеланджело.

Для религиозно настроенных людей целое — это единый Бог, который, с точки зрения, например, евреев, явился одному «избранному» ветхозаветному Моисею на горе Синай и повелел оставшимся у подножия древним иудеям не приближаться к нему и заповедовал даже имени его не произносить вслух, дабы уберечь рассудок обыкновенного человека от помешательства при соприкосновении с целым, которое для верующих и есть Бог.

В русской философии, например, Н. Бердяев считал, что целое — это Бог: «В конце концов, на большой глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта» (Царство Духа, царство кесаря, в Н. Бердяев Русская идея. М. Эксмо, с.739).

С другой стороны, согласно Новому Завету, Бог снизошел до рядового человека, озаботился его нуждами и попробовал всем нам сообщить нечто, способное спасти всех людей, спасти от неправедной, тяжелой жизни и ужаса смерти (независимо от их рода-племени), способное также соединить людей в одно человечество.

Исторически христианство было первой попыткой объединения людей в один живой организм, ныне называемой церковью. Из двух апостолов-иудеев — Петра и Павла, Петр пытался христианизировать евреев, а Павел — язычников, т.е. всех остальных людей, которые по тем временам все придерживались многобожия (только евреи сумели придти к концепции единого бога).

Как известно, иудеи не приняли христианства, может быть по этой причине объединение мира они в наше время пытаются осуществить корыстными, т.е. «рыночными» методами.

Лично для меня естество рыночных отношений, чрезвычайно изобретательно прикрываемое юристами, экономистами, вообще покупной западной интеллектуальной элитой, очень просто выразил наш далекий скифский предок Анахарсис, которого наши современники непременно зачислили бы в «западники» по причине уж очень большой его любви к древнегреческому быту, вот эти слова: «Рынок — это место, нарочно назначенное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга». (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М. 1979 г., с. 96).

Объединение человечества, предпринимаемое сегодня методами финансового управления, не имеет под собой достойной мировоззренческой основы и не имеет глубокой гуманитарной миссии, т.к. в основе своей содержит архаичную установку деления людей на «господ» и «рабов», т.е. снова (в который раз!) на «избранных» и всех остальных.

В Америке (лидере нынешней «глобализации») это понимают. Официальный Вашингтон в начале осени 2005-го года даже заявил о начале крупномасштабной работы по выработке национальной стратегии в области глобальной идеологии. По словам заместителя госсекретаря США по публичной дипломатии Карен Хьюз необходимо создание таких методов идеологической власти, которые «после завершения президентского срока Дж. Буша позволят использовать механизмы, призванные помочь Америке в долгосрочной перспективе одержать верх в том, что мы понимаем под борьбой идей, длящейся в течение нескольких поколений».

Возможно ли таково рода целое, как единое человечество, пока никто не знает. Возможно ли бытие человечества как единого с Природой гармоничного организма также неизвестно. Будет ли это знаменитый кантовский вечный мир (cм. «К вечному миру» И. Кант. М. Московский рабочий. 1989 г.) или что-то другое — кто знает…

Однако можно с уверенностью сказать, что без достижения вечного мирного общежития единое целостное человечество невозможно.

Cколько на этом пути возникнет беспрецедентных задач представить никак невозможно. Представляются верными слова Канта о том, что: «Состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние; последнее, наоборот, есть состояние войны, т.е. если и не беспрерывные враждебные действия, то постоянная их угроза. Следовательно, состояние мира должно быть установлено». (Там же, с.29).

При этом необходимо четко понимать, что подобное состояние никак не может возникнуть в результате игры стихийных воинственных рыночных сил.

Принципы, которые могут привести к мирному состоянию, должны сформироваться в результате духовных творческих усилий людей. Мирная общественная система жизни человечества может быть построена только в результате сознательных усилий каждого человека.

Дискутируемая сегодня на каждом углу проблема глобализации есть всего лишь пропагандистский паллиатив реальной проблемы целостности человечества.

Самый термин глобализация является типичной постмодернистской попыткой лживого искажения истинной проблемы — проблемы существования единого целостного человечества, в котором будет невозможно фашистское деление мира на процветающий Центр, чуть дышащую Полупериферию (куда входим и мы с вами «уважаемые россияне») и агонизирующую Периферию. Примерно в таких выражениях группа востребованных российской властью ведомых (западными идеологами и вездесущими западными фондами-кормильцами) московских гуманитариев описывает современный мир. (Cм. Россия в XXI веке: стратегия развития. М. 2004 г. под эгидой международного клуба «Новое поколение»).

Из известных мне текстов, впервые проблему целостности бытия поставил в самом начале 500-х годов до нашей эры древнегреческий мыслитель Парменид в стихотворной поэме «О природе», несколько небольших фрагментов которой дошли до наших дней. В одном из них Парменид говорит:

«Было»- значит не есть, не есть, если «некогда будет».

Так угасло рожденье и без вести гибель пропала.

И неделимо оно, коль скоро всецело подобно:

Тут вот — не больше его ничуть, а там вот — не меньше,

Что исключило бы сплошность, но все наполнено сущим.

Все непрерывно тем самым: сомкнулось сущее с сущим.

(Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М. Наука. 1989 г., с. 296)

Если позволить себе примитизировать этот замечательный стихотворный отрывок, то можно сказать что бытие непрерывно заполняет весь пространственно-временной континуум.

С другой стороны, представляется, что мы в достаточной мере свободны в выборе объекта своего внимания и поведения. По этому поводу еще в древнешумерском «Эпосе о Гильгамеше», датируемым 5-м тысячелетием до нашей эры, есть примерно такие слова — пока не прожита человеком день за днем его жизнь до конца, нет у судьбы точного рисунка, может измениться она, как меняют свое течение реки. (Блистательный Гильгамеш. Древнешумерский и аккадский эпос. В пересказе Валерия Воскобойникова. М. «Терра». 1997 г., с.91).

Как сегодня считается, Эпос о Гильгамеше, возможно первое столь крупное и содержательное эпическое произведение в истории человечества. Тема свободы и предопределения для человека занимает в нем центральное место. Цивилизация древних греков, породившая современную западную цивилизацию, появилась намного позже. Поэтому представляется сомнительным современное стремление американцев внедрить силой идеалы свободы на земле Ирака, наследника великой шумерской цивилизации.

Здесь, как нельзя кстати, применима 5-я статья цитированной выше работы Канта: «Ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и управление другого государства». (Там же, с.27).

Американская система власти, смертельно пораженная миражом собственного величия, желает отомстить всему миру заранее за свое обязательное грядущее поражение.

С другой стороны, красоты американского образа жизни есть устойчивый миф обманутого общественного сознания.

В роли главной всемирной красотки Америка готова обобрать последнего нищего:

«До нитки обирают мать-природу

Тельца златого жалкие рабы.

Жадны, довольны не бывают сроду,

О баловни завистливой судьбы,

Я знаю вашу алчную породу —

Безчувственны вы к стонам голытьбы!

Вам не понять в безумном ослепленье,

Чем ценно жизни краткое мгновенье»

(Микеланджело Буонаротти. Я помыслами в вечность устремлен. Пер. А. Махова. М. 2000 г., с.94)

Эти поэтические строки великого живописца Микеланджело, по совместительству автора фрески «Страшный суд», могли бы украсить передовицу какого-нибудь настоящего русского оппозиционного издания.

О соблазнах красоты (в нашем случае — американской) у мастера есть такие, поистине философские, строки:

«Узрев в ее очах

Презренье, я волнуюсь,

Как нищий пред глумливою толпой.

И все ж она в долгу передо мной:

Ей красота дана не от рожденья,

А силой моего воображенья»

(Там же, с 212.)

Cила творческого воображения человека такова, что способна на какой-то миг оторвать его от матери-природы и создать иллюзию самостоятельности. Однако именно этот миг является моментом нашего соединения с целым, с вечностью. По стихотворной мысли Микеланджело: «Стоят веками в мраморе творенья, Хоть жизнь ваятелю на миг дана». (Цит. соч. с.248)

Может статься, что свобода связана всего лишь с уже упомянутой невозможностью восприятия человеком целого и поэтому является простым следствием нашей ограниченности и несовершенства. Если подобная точка зрения имеет право на жизнь, то свобода человека есть невозможность для нашего сознания обозревать целое и многообразие выбора обусловлено многообразием частных точек зрения, каждая из которых отражает наше сиюминутное представление о наблюдаемой в данной пространственно-временной точке какой-то части целого.

Но тогда свобода — это ложь.

Ложь №1 системы постмодерна — пропаганда установки, согласно которой главным источником всякого кредита в жизни человека является денежный кредит, а не Природа. Капитал сегодня пытается как публично, так и тайно присвоить себе основные функции Природы, что в принципе никогда не может состояться.

Прогресс, основанный на всеобщей монетизации жизни всякого человека, все чаще представляется мне поспешной, непродуманной и незрелой попыткой вторжения человека в Природу.

Психоз всеобщего ускорения в сегодняшней жизни есть прямо-таки хайдеггеровское «забвение бытия», пренебрежение главным и бессмысленное сосредоточение на самых второстепенных мелочах человеческого быта.

Мы часто забываем, что процесс жизни сродни работе художника над картиной, где каждый твой поступок есть мазок жизненного полотна. По окончании жизни (полотна) обязательно найдется кому спросить, что собственно получилось в результате, какова цена (неденежная!) твоей картины?

Провозглашаемая в современности универсальность денежного способа управления миром людей имеет фундаментальный изьян — насильственная «уравниловка» всеобщим обменом самых противоположных сущностей. Вспоминается следующее рассуждение Шопенгауэра: «Каждое благо требует, чтобы мы его завоевывали в его собственной области, а на владения в чужой области мы не имеем никаких законных притязаний. Любовь, красота и молодость обретаются только любовью, красотой и молодостью. С помощью денег или власти можно обладать ими только иллюзорно, а не реально». (А. Шопенгауэр. Соч. М. Терра 2001, т.6 с.203).

Надо наконец-то признать, что власть денег ненастоящая, т.к. с фундаментальных позиций капитал должен быть только слугой (хотя и очень важным), но отнюдь не господином человеческих отношений. Дело в том, что самое главное в человеке — здоровье (которое, как известно не купишь), любовь и дружба неисчислимы ни в каких единицах, ни в физических, ни тем более в денежных.

Самые фундаментальные сущности человеческого бытия нетехнологизируемы и потому не подвержены прогрессу, а значит никакими «монетарными» способами ими управлять не получится в принципе. Как справедливо заметил, кажется, Илья Ильф — уже изобрели и электричество и телеграф, а счастья все нет.

Устаревший (изначально неверный и исторически преходящий) механицизм, лежащий в самом основании нынешнего господства Капитала, должен быть заменен совсем другим Миропониманием, в котором сосуществуют как единое органическое целое Природа, Общество и Человек.

Желающие могут почитать работу замечательного русского философа Николая Лосского «Мир как органическое целое» (Н. Лосский. Избранное. М. «Правда». 1991 г.), в которой сделана хорошая попытка нащупать такое миропонимание. Отметим здесь, кстати, что Н. Лосский был тем переводчиком «Критики чистого разума» И.Канта, по которому мы и поныне изучаем это произведение.

Мы не можем больше ни в философии, ни в хозяйственной жизни рассуждать как Гоббс: «Когда человек рассуждает, он лишь образует в уме итоговую сумму путем сложения частей или остаток путем вычитания одной суммы из другой, …» (Д. Гоббс. Избранные произведения в 2-х т. М. Мысль 1964 г. т.2 с.75).

Все примитивизирующий механицизм, предельным выражением которого в человеческом сообществе являются так называемые рыночные отношения, лишает всякий предмет материального мира реальной ценности, пытаясь жульнически подменить ее мифологической денежной ценно, некоей абстрактной цифрой.

Николай Лосский в вышеупомянутой работе говорит так: «… продукты механистической причинности образуют неорганическое целое, … они не подлежат никакой оценке с точки зрения добра, совершенства и т.п.; они таковы, каковы они есть, никакого долженствования в их составе нет, а потому и применение к ним каких бы то ни было оценок есть нечто чуждое им, привносимое извне, из другого мира». (Цит. соч. с.450).

Когда такой способ оценки окружающего становится доминирующим, вещи максимально разъединяют людей и необходимо ставят их во враждебное отношение друг к другу.

Когда человек произвольно вырывает какую-либо вещь из контекста всеобщности, то он намеренно искажает ее природный статус, ибо любая вещь никогда не может быть принадлежностью какой-то лишь одной выделенной системы отношений. Всякая вещь в мире всеобща и одновременно индивидуальна, потому что целое порождает частное, одновременно с тем частное составляет целое. Эту двустороннюю связь разорвать невозможно.

Выдающийся русский философ Владимир Соловьев, анализируя иерархию целей человеческого существования, утверждает: «Человек хочет не только материального существования, которое обеспечивается обществом экономическим, и не только правомерного существования, которое дается ему обществом политическим, он хочет еще абсолютного существования — полного и вечного. Только это последнее есть для него истинное верховное благо, summum bonum, по отношению к которому материальные блага, доставляемые трудом экономическим, и формальные блага, доставляемые деятельностью политическою, служат только средствами» (Владимир Соловьев. Философское начало цельного знания. Минск. Харвест. 1999 г.).

Следует отметить, что новейшая западная философская мысль не является равнодушной к нарочитой экономической многофункциональности, например Теодор Адорно, один из лидеров т.н. франкфуртской школы, в одних из последних публично прочитанных им лекциях, высказался так:

«Кант сумел распознать тенденцию абсолютной взаимозаменяемости: все, что относится к социуму, имеет лишь функциональную ценность и служит чему-то иному, в отношении чего оно выступает как средство… Однако то, что в строгом смысле слова существует, случается лишь ради себя самого … не имеет цены, но обладает тем, что философ называет достоинством» (Т. Адорно Проблемы философии морали. М. 2000 г.).

Только осмысленное метафизически наполняет душу настоящим покоем. Метафизика определяет смысл, а значит создает устойчивость человеческого существования. Ведь только осмысленное существенно для человека.

Пока не будет предложен другой фундаментальный принцип управления людьми, радикально отличный от денежного, любые рассуждения и попытки решения «социального вопроса» не могут быть успешными в исторической перспективе.

Блестящие дворцы финансовых учреждений и их владельцев означают только то, что в гуманитарном знании пока что не произошло поворота, подобного открытию Коперника в естествознании. Все чрезвычайно изощренное правовое и экономическое законодательство, охраняющее интересы Капитала, аналогично знаменитому птолемеевскому «Альмагесту» с его эпициклами и прочими красивыми и сложными геометрическими построениями, цель которых состояла в создании такой интерпретации движения тел Солнечной системы, которая совмещалась бы с предположением о неподвижности Земли и нахождении ее в центре мира.

Точно также помещение Капитала во главе всех человеческих отношений создает чрезвычайные препятствия для нормального полноценного развития человеческого общества.

Неизбежный будущий переход человечества к управлению не с помощью Капитала, а путем естественного подчинения пока неведомым всеобщим объективным законам, одинаково действующим как в Природе, так и в Обществе, чрезвычайно упростит всю систему общественно-природных отношений и наполнит целью и смыслом жизнь всякого человека.

2006 г.