Сергей Ожиганов «Потлач»

Специальный этнографический термин, вынесенный в заглавие настоящей работы, означает буквально следующее — «показ и потребление богатства по случаю торжества», вызванное личностной необходимостью «выказать свою щедрость для того, чтобы продемонстрировать пренебрежение к своим богатствам, унизить соперника мгновенным расточительством». (Э. Бенвенист. Словарь индоевропейских социальных терминов. М. 1995 г., с.68)

Истоки этого термина и связанного с ним общественного явления теряются где-то в начале зарождения древнегреческой цивилизации. Вся нынешняя конкурентоспособность, соперничество в борьбе за имущество большой (и очень сладкой) европейской цивилизации, имеют своим основанием состязательный дух обожаемых всеми греков, их несравненное стремление к первенству, превосходству как над друзьями, так и над врагами-варварами.

Атрибуты богатства и роскоши есть прежде всего символы власти, средоточие возможностей ничем не ограниченного личного приказа неимущим. Говоря более строго, концентрация имущества (через его денежные символы) есть субъективная концентрация власти в частных руках.

Настоящая объективная природа власти в этом случае остаётся сокрытой, неизвестной для людей.

В этих условиях показное потребление имущества, отнятого тем или иным способом властвующим меньшинством у производящего это имущество подвластного большинства, и есть первобытный потлач — унижение производителя потребителем. Такого рода унижение, с другой стороны, является одним из главных механизмов сегодняшней власти.

Если попытаться привязаться к современным экономическим терминам, то можно сказать, что потлач элиты есть следствие гигантского социального трансферта, производимого всем остальным населением в ее пользу.

Напомним, что трансферт, по определению, является выплатой, преследующей экономические или социальные цели, но не является платой за какие-либо реальные работы или услуги, оказываемые обществу.

Точно в этом смысле доход всякого крупного собственника является трансфертом ему со стороны «остального» населения, очень близким аналогом благотворительности, т.к. выгода всему обществу содержать при «коммунизме» незначительное число своих сограждан очень сомнительна.

Много лет назад князь (кстати, прямой потомок Рюриковичей) Петр Алексеевич Кропоткин весьма точно и эмоционально высказался по этому поводу (в 1885 г.): «Пока будет существовать каста тунеядцев, поддерживаемая нашим трудом под предлогом, что они необходимы для руководства нами, до тех пор эти бездельники будут очагом отравления общественной нравственности.

Праздный и грубый человек в поисках всё новых наслаждений, у которого чувство солидарности убито, а подлый эгоизм воспитывается всеми привычками жизни, всегда будет склонен к самой грубой чувственности: он будет осквернять всё окружающее. Своим золотым мешком и животными инстинктами он обесчестит женщину и ребёнка; опошлит искусство, театр, печать; продаст свою страну и её защитников, и, слишком трусливый, чтобы убивать, он предаст смерти цвет народа, если опасность станет угрожать его золотому мешку».

Знакомая ситуация, не правда ли, «дорогие россияне»?

Когда какой-либо чрезвычайно «обеспеченный» гражданин (нужную фамилию можно подставить) публично заявляет, что «остальному» обществу, кроме налогов, он ничего не должен, это означает, что данный субъект настаивает на незыблемости огромного трансферта, выплачиваемого ему всем обществом.

Нелепая концентрация огромной собственности в частных руках, имеющая место в современной России (точно также как и в других западных странах), оказывает дезорганизующее влияние на все стороны общественной жизни в нашей стране. Само существование крупных собственников лишает объективности общественные отношения, так как в условиях всевластия денег главным аргументом во всяком споре является субъективная позиция обладателя наибольшего состояния, который поневоле выступает практически всегда в анекдотической роли «специалиста по всем проблемам».

В условиях тоталитарного засилья частных мнений «избранных» лиц, общество неизбежно теряет объективную картину существующего и происходящего, а значит выстроить полноценную программу действий на будущее представляется нереальной задачей.

Деньги сегодня, по факту, являются последней властной инстанцией. Однако денежной системой страны, по сути, руководит очень узкий круг лиц, причем основные её управленцы никогда не являлись нашими гражданами и никогда не были ни в какой мере подотчётными нашим гражданам. При этом совершенно не важно, измеряется ли финансовый капитал в долларах, евро или рублях, космополитическая природа его остается неизменной.

В условиях, когда частный интерес объявлен главным жизненным интересом людей, невозможна мобилизация граждан вокруг крупных общенациональных проектов.

Нужно сказать и больше, при такой системе ценностей суверенитет государства быстро становится пропагандистской фикцией, прикрывающей корыстные интересы руководителей государства.

Необходимо понять, что никакой коррупции у нас уже давно нет. Неофициальные денежные расчёты с властью и внутри самой власти являются определяющим принципом и сутью её функционирования. Борьба с коррупцией для современных отечественных «избранных» есть самоубийство.

Современная российская элита вся есть порождение скрытых от общества финансовых отношений и само её существование было и есть невозможно без функционирования огромных денежных средств вне всякого правового поля.

Кажется, Муссолини когда-то выразился: друзьям — всё, врагам — закон. К сожалению, в роли врага нашей элиты, похоже, выступает «остальное» население, т.е. народ. Именно по этой причине основная масса русских людей (кроме космополитических прозелитов рынка) представляется в большинстве современных СМИ в качестве малокультурных, малополезных, зато агрессивных идиотов.

С другой стороны, всякий крупный собственник — это герой массового человека, толпы, т.к. именно он воплощает предел её мечтаний — много-много колбасы (изобилие которой ограничивается прилавками магазинов, но отнюдь не холодильниками основной массы наших соотечественников) и всякого имущества, способствующего наиболее комфортному её поеданию.

Франческо Петрарка так выразил примерно ту же мысль в знаменитой (в узких кругах) «Книге о делах повседневных»: «… пёстро, но тягостно бремя богатства, ценное больше в глазах заблудшей толпы, чем для просвещённых людей, блестяща, но давит золотая цепь».

Потребительский героизм «избранных» — это единственное, что возвышает их в наше странное время над прочими, обыкновенными гражданами, изо всех сил создающими материальные предпосылки для потребительского подвига элиты. Деление людей на избранных и всех прочих, непревзойдённо ясно сформулированное в соответствующих местах Ветхого Завета, является одной из главных психологических пружин рыночной догмы.

Однако современные «избранные» отличаются от «толпы» прочих только набором определённого имущества и наличием огромных масс населения, согласных производить всякого рода прибамбасы в ущерб заботе о собственных несложных потребностях. Элитарно выглядеть, элитарно есть, пить, спать и (умолчим про золотые унитазы) комфортно перемещаться в пространстве — практически полный реестр подвигов современной элиты. За всё время реставрации буржуазных порядков в России мы не приобрели ни одного великого имени, которое потомки с чувством гордости за свою страну читали бы на медной табличке какого-нибудь особняка на Рублёвке. В чём смысл такого колоссального расхода общественных ресурсов на современную российскую элиту?

История знает много совсем других примеров настоящей элитарности. Известно, что одним из учителей знаменитого завоевателя Александра Македонского был столь же знаменитый философ Аристотель. По поводу их отношений у Плутарха есть такой пассаж, касающийся их переписки. Приведу его полностью.

«Александр Аристотелю желает благополучия! Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием?

Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах. Будь здоров».

Конечно, знания должны быть общедоступны, однако пафос «покорителя ойкумены» просто одиозен в самом хорошем смысле этого слова. Нет, он не отказывается от могущества, этой страсти к покорению и обладанию, однако знания о «высших материях» всё же представляются для него большей степенью отличия от остальных, от «толпы», нежели обладание материальными атрибутами своего величия.

Сегодня все «серьёзные» знания общедоступны: через библиотеки, интернет, наконец, через непосредственных носителей знаний можно узнать совершенно потрясающие вещи об устройстве Вселенной, о генетическом коде человека, общедоступны любые современные уникальные математические знания. Однако наши нувориши с упорством, достойным лучшего применения, продолжают покупать модельные агентства (созданные, как правило, для проституирования красивых молодых девушек), футбольные клубы, яйца (Фаберже), всякого рода крупные объекты недвижимости и прочую чушь собачью.

Гниение достигло (наконец-то!) Академии наук. Приватизированное российское государство решило дать огосударствление российской академии наук. Отныне Академия наук примкнёт к нашему государству, обслуживающему, по большей части, нелепые потребности нескольких тысяч западных и (в меньшей мере) российских семей.

Никакие бредовые мистические фантазии не могут сравниться с блеском современных естественно-научных и математических знаний. Однако желающих тратить своё время и жизнь на все эти «прибамбасы» очень немного. Нет настоящей элиты. Есть небольшая группа лиц, усердно пародирующая внешние признаки элитарности — косноязычные политики в унисон дурным голосам попсы, профашистски, но радостно насилуют сознание обираемых ими подавляюще многочисленных «малоимущих». Кстати, когда слышишь и видишь большинство представителей отечественной поп-музыки, то начинаешь сомневаться в собственной любви к Родине.

Несомненно, что настоящая элита должна быть лидером в познавательно-созидательном отношении к действительности. Закрепление в общественном сознании понятия элитарности как (до глупости дорогого) определённого набора приспособлений для улучшения быта, изменяет всю систему общественной иерархии в сторону возрождения самых хамских привычек нашей русской аристократии прошлых веков.

Повальное увлечение нашей элиты крупными капиталами нелепо и смешно, даже несерьёзно как-то.

По-моему, справедливы слова кинорежиссера А. Сокурова: «… серьёзные вещи никогда не делаются на большие деньги. Большие деньги и серьёзный результат — вещи несовместимые».

Конечно, в крупные проекты, по необходимости, вовлечены крупные ресурсы. Тем не менее, творцы таких проектов всегда амбициозно идеалистичны, всегда они хотят, прежде всего, дать что-то людям, поразить их воображение исполнением каких-то их сокровенных желаний и бытовая мишура стоит в их планах отнюдь не на первом месте. А наша «элита»?

Достаточно посмотреть на что тратятся все российские крупные частные состояния. Описывать подробно этот процесс нет никакого желания, слишком скучно листать говенные гламурные журналы. Почему-то вспоминается, как враги русского народа, после битвы на Калке, пировали на досках, установленных на ещё живых воинах. За все годы существования современной капиталистической России её промышленный потенциал неуклонно снижается — прямо пропорционально росту числа долларовых миллиардеров.

Реставрация капитализма в России является исторической неудачей нашего народа и государства. Правление крупных собственников (а именно они являются реальными управленцами), неважно, гражданских или в погонах, а также и «административных олигархов», оказалось, неспособно решать насущные проблемы нашего населения, у которого вечно то колбасы нет, то переночевать негде. Однако и возврат к социалистическим методам хозяйствования уже невозможен.

Скорее всего, поиск новых методов хозяйствования будет происходить, к глубокому сожалению, после колоссальных взрывов насилия по всему миру. Утверждение современных западных идеократов о конце истории (Фукуяма и др.), т.е. о принципиальной невозможности иных социально-экономических проектов, отличных от стандартной рыночной догмы, совершенно ложно.

Как раз наоборот. Основные проблемы нашего опасного времени связаны с кризисом западной рыночной парадигмы — телевизионная картинка капиталистического «рая» (домик, садик, автомобильчик, а лучше два) начинает расплываться в общественном сознании. Нарисованный рай достижим для небольшого количества людей («элиты») в странах золотого миллиарда.

Совершенно очевидно, что необходим поиск принципиально других форм хояйственно-экономической жизни. Правда, совсем непонятно, кто будет этим поиском заниматься. Вся современная гуманитарная подсистема (язык не поворачивается назвать её научным сообществом) рыночного «демократического» хозяйства живёт по принципу «прав только тот, кто меня кормит». Никаких объективных экономических и социологических измерений современных капиталистических стран никто всерьёз не производит, как совершенно справедливо говорил ныне покойный А. Зиновьев.

Лауреаты Шведского национального банка (нобелевскую премию по экономике «учредило» именно это банковское учреждение в 1968 г.) неустанно соревнуются в описании тонкостей монетарного управления, как экономикой, так и людьми внутри такой экономики.

Именно отсутствие объективной экономической картины, в частности в России, делает возможным существование (и непрерывное возрастание) класса крупных собственников, являющихся по общепринятым современным представлениям «настоящей элитой» общества.

В советское время общим местом была шутка о том, что по пути в коммуну «наш паровоз» застрял потому, что у него весь пар через свисток вышел. Однако там, где коммунисты пользовались всего лишь паровозным свистком, современная российская элита использует симфонические оркестры и звёзд мировой эстрады для пропаганды своего, на редкость, непростого бытового поведения.

2006 г.