Профессор А.И. Осипов «Искажения христианства» (лекция)

Профессор А.И. Осипов

Прежде чем продолжать, я напомню, о чем мы с Вами говорили в прошлый раз, чтобы продолжение было естественным. Итак, я провожу итог теме: «Сущность христианства». В отличие от всех других религий, христианство утверждает нечто такое, чего не было в истории религиозного создания и в истории религиозной жизни всего мира до этого момента.
Христианство утверждает следующее: что никакая святая жизнь человека, никакое самое возвышенное учение, никакой самый оптимальный путь жизни, неспособны привести человека в то состояние, при котором бы он мог иметь полноценное единение с Богом, ибо спасение — это и есть единение с Богом. Как Вы помните, мы говорили, причиной такого кажется, странного вывода является то обстоятельство, что по христианскому учению, человек глубоко исказился в своей природе, в силу отпадения от источника жизни — Бога.
Христианство утверждает, что самым главным, что имеет место в истории человечества и что является спасительным для него, это есть та жертва, которую принес Христос, воплотившись, пострадав, умерев и затем воскреснув. Вот эта Жертва Христова, которая охватывает все этапы Его жизни, и является самим существом христианства; без этой Жертвы, фактически христианство превращается в одну из прочих религий. Эта Жертва отличает и миссию Христа от миссии всех других основателей других религий. Поэтому мы говорим, что во-первых Христос — Спаситель, во-вторых, Он — Учитель.
Даже ветхозаветные праведники, которые достигали, кажется, очень больших вершин святости по христианскому учению, не могли получить того, к чему предназначен человек, т.е. того полноценного бытия, ради которого создан человек. Только Жертвою Христа восстанавливается человеческая природа в своей целостности и своей полноте. Это очень важный момент, который нам хорошо нужно понимать.
Отсюда проясняется и другой момент, который так же имеет немаловажное значение. Иногда естественно, возникает вопрос, ну хорошо, ну если бы пострадал другой, из основателей других религий, так же вот, принес себя в жертву за своих последователей, его жертва какой бы имела смысл? Ответ совершенно однозначен. Это был человек и просто человек, и его жертва могла бы иметь тот же смысл, какой имеет любая жертва человека за свою семью, за свой народ, за свое отечество.
Помните, какое например впечатление произвела жертва Муция Сцеволы, когда Рим был окружен врагами, когда там уже голод, полный крах грозил его приводят к вождю, перед тем костер, сковорода, там что-то такое, решетка. Он кладет свою руку на эту горячую железную решетку и начинает переговоры с вождем и говорит: «Вы напрасно сюда пришли, мы — римляне, не те люди, которых можно покорить, у нас всего достаточно на долгое-долгое время и пищи и воды». Доносится запах жаренного мяса. Вождь этот смотрит на него, кругом смотрят в ужасе, а Муций Сцевола продолжает говорить: «Вам советуем уйти отсюда, мы никогда не сдадимся, но и для вас могут быть не очень хорошие последствия». Рука сгорает, Муция Сцевола увозят в Рим, буквально через какие-то час-два осада города снимается, и Рим больше не видит врагов. Сильное впечатление? Конечно! Это такой героический поступок, который редко можно найти в истории, какая была сила физическая, нервная, это поразительно, что он перенес! Он действительно спас свой народ, спас римлян от разгрома, но какое значение имеет эта жертва для данного народа, какую силу?
Имеет силу и значение как психологическое, а мы же говорим о природе человека как такового, и ясно, что ничья жертва, никакого человека в истории не могла иметь никакого значения для изменения человеческой природы по существу. Христос воспринимает природу человеческую. Христос спасает не человека-Иисуса этой жертвы, не в человека-Иисуса воплощается, не вселяется в человека-Иисуса, как это говорил Несторий, Он соединяется с человеческой природой как таковой, полноценной, ее исцеляет, изменяет через Свой «кэносис» (греч.), свое уничижение. Он, Христос становится вторым Адамом. Что значит вторым Адамом? То есть тем, от кого может пойти новый род людей. Этот новый род людей назван — христианами. Вот в чем существо христианства. Потому Христос не есть просто Учитель, или Великий Учитель, т.е. Он есть, но это вторичное, первичное: Он — Спаситель. Вот в этом суть христианства. Мы с вами отдельно будем говорить по этому вопросу: что означает Его Жертва, как ее понимать, посмотрим на разные точки зрения. Но это в дальнейшем.

Сейчас мы говорим о сути сначала. Знаете — как о зерне, а потом уже выйдем из этого зерна. Далее мы начали говорить о неверных трактовках христианства.
Одна из этих трактовок говорит, что христианство есть ничто иное, как продолжение и развитие ветхозаветной религии. Но эта точка зрения не выдерживает критики хотя бы потому, что вся история свидетельствует о решительном антагонизме, который тут же возник с появлением христианства, как в отношении Самого Христа со стороны иудеев, так и Его учеников и продолжателей Его дела. Хотя нужно сказать, что история показывает нам, что эта мысль оказалась очень соблазнительной у нас на Руси, например, она принесла в известный Вам исторический период очень большое настроение, страдания и смуты, связанно это было с известным явлением — ересью жидовствующих.
Сейчас фактически западное христианство все находится под влиянием, очень сильным влиянием Ветхого Завета, ветхозаветных ценностей. Все основные ценности, именно ценности, которые являются критериями в оценке человеческой деятельности, берутся из Ветхого Завета. Сами заповеди, какие в основу полагаются жизни — десятословие, а не заповеди блаженства. Апостол Павел пишет, что между нами христианами, стыдно и говорить даже о таких вещах как не убей, не укради, не прелюбодействуй, что мы — язычники что ли? Стыдно и говорить, как, знаете ли, в благородном каком-то обществе сказать это: «А вы не вор?». Стыдно говорить и в обществе христианском. Это одно из таких заблуждений или превратных представлений о христианстве, которые имеют место.
Затем мы с вами говорили о другом непонимании христианства. Оно настолько очевидно в своей сути, что о нем и говорить нечего. Действительно, сплошь и рядом мы находим в истории, особенно в кругах людей мысли, в кругах философских, когда христианство воспринимается как некая новая доктрина, новая система взглядов представляющая новые интереснейшие идеи, нового понимания Бога. Это точка зрения на христианство как на доктрину не выдерживает никакой критики, с точки зрения того, что мы сказали о существе христианства. Не в учении суть его, а в Жертве.
Мы коснулись понимания христианства как нового закона. Был закон Ветхозаветный. Это что такое? Система, совокупность правил и требований к верующему человеку, необходимых для его религиозной жизни. Вот это понимание, оно хотя и не звучит нигде как утверждение, я сомневаюсь чтобы мы нашли вот в такой категорической форме заявление о том, что все христианство заручается в том, что мы исполняем все правила и проявления сами по себе, по-моему так никто не скажет, все скажут, необходимо верование в Христа, необходимо исполнение заповедей, но практически подсознательно, без слов, мы видим прямо-противоположное. Мы находим широчайший слой, направление, имеющее огромную силу, когда все существо христианства сводится именно к исполнению определенной совокупности церковных, обрядовых, канонических, богослужебных и прочих требований, т.е. то, что раньше именовалось законником, законничеством — законники в ветхозаветный период были самыми почитаемыми людьми. Это люди, которые поставили своей целью исполнить весь закон. Возникла целая партия направлений — фарисеи, которые стремились исполнить все до последней мелочи. Мы видим, что в связи с этим произошло.
Вот эти исполнения чисто внешних вещей при забвении цели, ради которой были установлены эти вещи, оказывается, приводят человека к глупейшей, безумнейшей гордыне, к мнению о себе как о праведнике. Я пошел посолонь (по солнцу) с крестным ходом или против. Как крестился интересно, преподобный Сергий, двумя перстами или тремя? Скорее наверное — двумя, а Серафим Саровский — тремя, что же теперь делать? А равноапостольная — может двумя или одним, а может пятью, и такое было. Какое имеет значение, до какого убожества можно дойти, когда мы великую веру подменяем. Чем? Игрушками. Блаженны чистые сердцем, а не тем, в какую сторону вы ходите с крестным ходом или против. Эти вещи нужны? Да, дисциплина нужна, в церкви все благообразно и по чину да бывает. Да, но это есть вещи чисто церковного порядка, которые не имеют существенного значения, они нужны для нормальной церковной жизни, и все. Но они не спасают человека, но и не губят. Если человек по внешним обстоятельствам должен отступить от каких — то этих правил, не в этом суть христианства. Но вы прекрасно знаете, что для народного создания это главное. Съест живьем свою соседку, зато скажет: «Я молочка не съела в Великом Посту». Все — праведница, молитесь на нее.
Вот это беда, друзья мои. Это очень серьезное заблуждение, которое не где-то не зафиксировано в виде определенных жестких указаний, но которые проходят красной нитью через широкий слой верующих людей, и часто губит их. Вы нигде не найдете «фурий» злых, озлобленных, как в некоторых наших храмах, которые когда зайдет молодой человек или девчонка, которые ничего не знают. Она может одета «выше крыши», и он «руки назад», или что-то такое, ну откуда они знают. Подлетит («фурия»), съест буквально, но с какой ненавистью обращается, т.е. показывает — христианство это религия, чего? Любви? «Я вам покажу любовь, вы больше в храм после этого не зайдете». И эти бедные молодые люди когда попадутся в руки этой «фурии»? Тут искажение христианства, это жуткая вещь, с этим надо бороться. И таких «фурий» гнать нужно из храма, ставить на поклоны публично, отлучать буквально на какое-то время, чтоб неповадно было. Они разрушают Церковь!

Есть еще несколько ложных пониманий, которые нужно иметь в виду. Я вам ради чего говорю, чтобы Вы просто имели представление о них. И когда это потребуется, принимали соответствующие шаги для их удаления. Есть очень сильное течение, оно в свое время возникало на Западе, так называемое адогматическое христианство, которое сводит всю суть христианства к моральным требованиям. Понимая под христианством одну нагорную проповедь, все сводит к ней, все сводит к нравственным принципам, нормам, которые заключены в Евангелии. Это конечно убогая точка зрения, как правило не считается с истинными христианскими взглядами и называется часто адогматической. «А» — это чисто греческое «не» — т.е. «недогматическим» христианством. Эта точка зрения имела много сторонников, и до сих пор есть целое течение, которое вообще не считается просто с догматами, ни коим образом, главное чтобы человек был порядочным, а во что и как он верит не имеет никакого значения, называется христианином — и все в порядке.
В чем опасность этой вещи? Может в первую очередь нужно сказать вот о чем, здесь есть несколько очень важных моментов: первое — мы должны понимать и различать между собой нравственное и духовное. Эти вещи совсем разные — нравственность и духовность, да, что они взаимосвязаны между собой, да, конечно. Что они, да, часто определяют друг друга, но это просто разные вещи. В чем же различие между ними? Нравственность — это верное наше отношение к окружающему миру, в первую очередь к окружающему миру природе, ценностям если назвать этим словом окружающее нас, ко всему творчеству, творению Божию, к правильному отношению. Каково оно это правильное отношение? Укладывается в золотом правиле: не делай другому того, чего не желаешь себе. Нравственность связана с определенными действиями человека. Ведь меня же никто не назовет безнравственным оттого, что у меня бывают кое-какие мысли, ну не совсем нравственные. А кто знает, какие у меня мысли? Никто не знает. Я вот только скажу о нравственных мыслях, а о безнравственных не скажу, т.е. понимаете, когда мы пытаемся оценить ту или иную деятельность человека, т.е. характер, поведение, мы оцениваем по каким признакам — по его действиям, словом делам творческим. И мы называем нравственным какого человека? Который не обманывает, не прелюбодействует, никого не убивает и т.д. Так видите, мы каким образом оцениваем деятельность поведения творчества человека с точки зрения тех норм, которые очевидны. Запомните, очевидны. Которые можем увидеть, услышать, заметить, и в зависимости от этого, мы называем человека нравственным или безнравственным. Например, находят у него соответствующие открытки, говорят, ну понятно какая нравственность у человека, или какие фильмы он смотрит, какие книги читает, т.е. происходит оценка его нравственности по тому чем он интересуется. Это вот то, что относится к нравственности.

Но Вы уже поняли, что относится к духовности. Я могу внешне быть человеком очень нищелюбивым, человеколюбивым, я могу подавать деньги нищим, когда просят, я могу делать благотворительные акции или переводить деньги через банк и т.д. и т.п. Вопрос: что же я делаю — добро или зло? С точки зрения морали — бесспорное добро. Вот тут-то мы и увидим, что такое духовность. Никто не знает, зачем я это делаю, а мне нужно это для того, чтобы мне в думу пройти. Я направо и налево перечисляю деньги, надо создать вес своей личности, глядишь — по телевизору покажут. По тщеславию, по расчету, по гордыне, никто не знает, что во мне и руководит мною. Мною могут руководить мотивы совсем не человеколюбия, совсем не исполнения заповедей Божиих, о любви к ближнему, совсем не милосердие, а вещи не только противоположные, а вещи подчас безобразные, отвратительные, но, никто об этом не знает. Это во мне, в моем духе. Ведь внешне я могу просто быть святым человеком, внутри же я могу быть исполнен гордыней, исполнен тщеславием, презрением к людям. Более чем достаточно фактов, которые встречаются у нас очень часто. Когда мы с удивлением говорим: «Такой человек, такой человек! Как он мог это сделать?» Оказывается, прорывается, прорывается иногда, когда этот «святой сатана» вдруг показывает свой рог. Троньте Вы этого «нравственного» человека, попробуйте покритиковать его и он Вам покажет, «где раки зимуют!».
Духовность — это то, что cкрыто для внешнего взора, что находится в самом духе человека, и что может внешне почти не выражается, или выражается почти незаметно, что для взора неопытного быть невидимым совсем. Поэтому, духовные ценности, каковы? В Евангелии их называют, например, любовь, милосердие, но это совсем не означает, что тот, кто исполнен любви и милосердия обязательно будет внешне выражать так, что всем это будет очевидно. Напротив, что чем больше ценность духовная присутствует в человеке, тем больше он ее скрывает. Вы обратите внимание на поразительный факт, совокупность фактов, которые мы находим в Евангелии. Вы обращали когда-нибудь внимание, что Христос, когда часто совершает чудо, приказывает никому об этом не говорить, не рассказывать. Это же поразительная вещь! В чем дело? Это, думаете идет от ума? Или от чего-нибудь? Да нет, каждая духовная ценность, она целомудренна, целомудренна! Не ущербно мудрена, а целость, т.е. по существу целомудренна, а мы знаем что такое целомудрие. Есть стыдливые особы, а есть бесстыдные особы. Правда я уж в данном случае говорю о женщинах, потому что здесь одно мужское общество, если бы здесь были только женщины, я привел бы пример наоборот. Мы понимаем, что такое целомудрие, мы знаем, оно прячется, оно скрывает себя. Истинная добродетель, истинная духовная ценность всегда себя скрывает. Неслучайно Христос сказал: «Если хочешь помолиться — затворись, затворись». Кстати, мне это не нравится, очень не нравится. Я предпочел, чтобы меня сфотографировали, когда я молюсь. А эти разбойники студенты никогда меня не фотографируют, когда я молюсь. Все одни митры фотографируют, это одно безобразие;-).
Так вот, духовность и нравственность. Мы начинаем понимать это все различие. Можно быть очень нравственным поэтом, но совершенно бездуховным, т.е. иметь противоположную духовность. Дух то всегда есть. Тот или иной, другой, положительный или отрицательный, темный или светлый. Почему я говорю — бездуховный, значит нравственность сама по себе не определяет духовное содержание. Нравственность тогда начинает определять, положительно определять духовность, когда она находится в определенном ключе, т.е. когда человек стремится к исполнению Евангелия своей жизни. Вот тогда его нравственные поступки могут иметь эту направленность, т.е. положительную направленность, и могут постепенно приводить человека к тем духовным ценностям, без которых вся нравственность сама по себе ничего не стоит. Например, «если я раздам все имение мое, я отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в этом никакой пользы». Помните замечательные слова апостола Павла в его знаменитом гимне о любви? Так оно и есть.
Поэтому, когда христианство представляют как какую-то знаете, моральную систему, я не могу выразить это уродство, эту карикатуру на христианство, когда в христианстве ничего большего не видят, кроме вот этих некоторых моральных правил, да там в основном почти все правила они все те же. Правило — не делай другим такого, чего не желаешь себе, по истории религии оно повторялось и раньше, это знает Конфуций, это знает Будда, это знали все философы до Христа, ничего тут нового нет, это естественная вещь. Не в этом суть и величие христианской нравственности, а в том, что оно дает соответствующий ключ, в котором эта нравственность порождает истинную духовность, нет этого ключа, есть другой ключ эта нравственность что порождает? Безумство, гордыню, лжеправедность, которые затем ненавидят Христа и распинают Его. Я встречался с таким явлением.
Я жил в Гжатске, теперь город Гагарин. Там был хирург, замечательный хирург. Человек, который никому ни в чем не отказывал. Просят его, он бросает обед и тут же идет и т.д. Вот он скончался. Пришла его жена к священнику, и вдруг священник стал ей говорить такие странные вещи, что она не смогла вынести. Она пришла к священнику с тем, чтобы он прославил ее мужа одним словом. А он стал ей говорить в вопрос — ответной форме, стал задавать ей кое-какие вопросы, в результате показал ей вот это его поведение, которое вызывало у всех восторг, славу. Оказывается, вот это его поведение было сопряжено с удивительно, (т.е. неудивительно) естественно высоким превысоким мнением о себе с гордостью. Это очень обнаруживается. Человек был преисполнен гордости. Такой тип людей очень часто встречается на западе. Который: » все исполняю, что еще нужно?». Безупречная нравственность, он свят, он доволен самим собой, он всегда себя ставит в пример.
Кстати, почитайте И.В. Кириевский где он пишет о различии между западным человеком и русским. В частности он там дает такую характеристику: «Западный человек всегда доволен собой, он всегда ставит себя в пример. Естественно, чем он недоволен, это теми обстоятельствами, которые не дают ему проявить себя. Поэтому он всегда ставит себя в пример. Русский человек, напротив, всегда чувствует свою недостаточность, свое несовершенство». Поэтому западный молодой человек, он легко выступает, ему ничего не стоит говорить, хотя несет ахинею, но как смело: «Слушайте весь мир!» Наш человек стесняется. Один из митрополитов возглавлял делегацию и одному из наших молодых делегатов сказал: «Ты выступаешь сейчас», я посмотрел: бедный, что с ним было, весь в краску ударился, потом уж спросил как он выступал, у него память у бедного всю отшибло, он не знал что говорить. А они совершенно запросто все выступают.
В русском человеке от природы есть ощущение, интуитивное видение, чувствование той святыни и нормы перед которой «я что-то не то». И.В. Кириевский хорошо все это показал. Вот это добродетельность, о которой говорят эти люди и безупречность, она без вот этого христианского ключа, может исключения какие — то есть, я не знаю, но правила безупречны, вот эти люди которые видят: «я вижу что поступаю исключительно добродетельно». Самое страшное дело. Это нужно понять и попытаться найти язык и довести до их сведения. Я бы мог Вам сказать золотые слова, которые могут быть ключом для нашего с вами понимания, а потом и для объяснения им. И мы поймем что такое духовность. В отличие от нравственности. Золотые слова, которые нужно всем знать, и без которых мы вообще не поймем что такое духовная жизнь. Цитирую точно: «Святые оплакивали свои добродетели, как грехи.» Всем понятно? Что такое духовность и что такое нравственность? Этого совершенно не знают мирские люди. Они совершенно этого не знают. Ладно мирские, этого увы, к величайшему сожалению, не знает западный христианский мир. Католицизм, он весь построен на чем? Заслуги, заслуги. Вот дал я кому-то проходя в воротах, Слава Тебе Господи, есть — в банк счетчик прибавился. Туда дал, сюда дал, а вот обратите внимание к себе, никогда не замечали, что когда сделаешь что — то действительно доброе, кому — то поможешь чувствуешь что «я уже…ну в общем — то Господь Бог в долгу мне, одним словом». Весь католицизм откуда исходит — из ветхого человека. Из этого непонимания того, что сами добродетели наши осквернены, бывает, тщеславием, гордыней, расчетом, самомнением, человекоугодием. Сколько мы человекоугодничаем! И совершаем добродетель нашу почему? Не ради добра, а ради человекоугодия, особенно перед начальством, Вы знаете, какое добро готовы сделать — еще как, только держись!
Вот так друзья мои, Кант вообще сводил существо, даже религии, вообще и христианство в частности к чему, к морали. Вы проходили на первом курсе основное богословие, вы помните точку зрения Канта на религию, он все свел к морали. Ну, он же немец, это люди порядка. Все по полочкам, все по порядочку, какая там духовность Вам? Мораль — нравственность вот и вся духовность, что же вы хотите еще? Я помню, как на одном из собеседований с немцами в Одессе о духовной жизни, когда с нашей стороны был прочитан доклад о святых, о святости, о православном понимании, то до сих пор я помню, какая реакция последовала со стороны немцев. Они сказали: «Мы думали, что это потолок и все, а оказалось что за потолком еще целый мир». Причем учтите, что на этих собеседованиях встречаются профессора.
Я надеюсь, теперь всем понятно, какое различие между духовностью и нравственностью в христианстве. Все нацелено и все существует в ключе именно духовности. Сами нравственные принципы подчинены духовности, более того, христианство впервые в истории религии совершило акт не знающего аналогов кощунства. Знаете, что оно сделало? За одно это христианство нужно стереть в порошок с лица земли как я отца Матфея, например стираю. Знаете, что оно сделало, кто вошел в рай первым? Разбойник, негодяй, попросту говоря. За что? За какие нравственные поступки? За какие заслуги? Никаких, вот вам и нравственность и духовность. Вы подумайте, это же акт потрясающий, найдите в какой религии чтобы святым считать негодяя, только за то, что он сказал: «Ах, верно правильно меня осудили», ничего себе, есть за что во святые возводить, т.е. ну во святые уж ладно, но за что спасение получить, за то что согласился. Так что тут соглашаться нечего, сколько людей убил, да ограбил. Соглашаться собственно нечего. Этим самым христианство показало, в чем существо всей религиозной проблемы. В исправлении духа, духа человеческого, в приобретении правильной духовности, слышите, не правильной нравственности, а правильной духовности. Им же является нравственность в таком случае? Нравственность является одним из необходимых, но недостаточных. Одним из средств, даже слово необходимых в случае с разбойником здесь даже не подходит, для духовного совершенства человека. И здесь я был бы даже еще более скромным: даже не нравственность, потому что это что-то поверхностное. Исполнение заповеди, вот что является средством приобретения правильного духа, святого духа в человеке.

Вот только при каком условии человек приобретает истинное состояние духа, которое делает его способным к восприятию Бога. Не Бог нас принимает или не принимает, а мы становимся способными к принятию Бога. Пока мы поступаем так, как говорится, греховно, мы не способны принять Бога. Запомните, Бог есть любовь. И Он готов в каждый момент нашей жизни дать нам все, что может только дать. Почему не дает? Нельзя, нельзя. Надень на меня митру сейчас, я потом никого не подпущу, Вас к себе — вы не достойны. Дай мне дар чудотворения — сейчас такие чудеса наделаю, что весь мир перевернется. Понимаете, нельзя. Я весь испорчен внутри, хотя этого не вижу, до времени. Недаром говорят, хотите узнать человека, дайте ему власть.

Точно, нельзя ничего дать, пока я испорчен, пока я не очистился, или лучше сказать пока я не увидел своей испорченности, вот в чем дело, поэтому от нас зависит, от нас самих зависит: Бог будет в нас действовать или нет, ибо Бог есть любовь. И Он делал все, что можно было сделать, слышите, все уже сделано, все, осталось последнее, слышите, Он стоит и стучит, помните Апокалипсис? «Вот стою при дверях, и стучу, кто откроет Мне, — помните, к тому мы войдем, и сотворим у него пир». От нас зависит. Этим ключом, которым мы можем открыть дверь Богу, является вот то состояние, на которое Господь указал в Евангелии, состояние разбойника, сказавшего: «Достойное — по делам нашим». Состояние того мытаря, о котором Господь сказал, что он вышел «более оправданным», чем фарисей. Очень многие не видят различия между нравственностью и духовностью, многие сводят все порядочность человека и святость его, к одной морали, увы, это беда, совсем не о морали говорит христианство, оно говорит о духовности. И мы должны об этом говорить. Не стесняйтесь, если Вас будут поносить, вот мол, грешные такие, еще смеете говорить о духовности. Не стесняйтесь, по одной простой причине: у кого что болит, тот о том и говорит. И когда у человека болит зуб, он же не стесняется говорить об этом, правда? Тот, кто чувствует себя больным, тот естественно будет говорить о здоровье. Но тот, кто чувствует себя здоровым, тому нечего разговаривать о болезнях. Поэтому, когда человек чувствует себя больным, он будет говорить о духовности, а что такое духовность. Т.е. это здравость. Тот кто не чувствует себя больным, тому духовность конечно не нужна. А.С. Пушкин хорошо сказал, лучше не придумаешь: «Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой».

И еще об одном я хотел бы сказать, неверном понимании христианства. Понимание, которое в общем-то присутствовало может быть не всегда, то уже давно стало обозначаться, но которое в наше время приобрело широкий размах. Речь идет о необычном, на первый взгляд, понимании христианства, но которое вылилось тем не менее уже у целое богословское направление, доктрину. Речь идет о социально — политическом понимании христианства. Конкретнее. Речь идет о том, что христианство явилось той религией в задачу которой входит такое преобразование человеческого общества, в котором оно действительно станет обществом благодействующих на земле. И все те основные нравственные принципы, которые возвещены Христом, они, и догматические истины, все они направлены именно к этому. Бог же — любовь есть ясно, конечно. Вот христианство, как раз и является такой доктриной, если хотите, системой мысли, учения, которая направлена на решение этой задачи. В последнее время, сейчас уже как-то немножечко замолчали, а вот в 60-е, 70-е годы даже в 80-е, особенно громко о себе заговорило т.н. богословие революции, затем богословие освобождения, так и называется — богословие освобождения. Богословие революции, под освобождением разумеется такое освобождение людей от рабства, от эксплуатации, от несправедливости, вот в этих земных условиях человеческого существования. В богословии революции прямо утверждает, что христианство прямо призывает человека бороться с несправедливостью. Призывает? Кто скажет, что не призывает? А вот какими такими средствами, ну это извините! Какими средствами. Вплоть до революции. Христос изгнал бичом из Храма, применил насилие? Применил — следовательно, возможная революция, т.е. борьба за социальную справедливость и материальные блага допускает все средства, если целью является справедливость и блага человека.
Правда же, доктрина достаточно оригинальная, она оформилась в таком виде, сравнительно недавно, как я Вам говорил. На самом деле подспудно эти идеи, они очень давно уже возникли, да и неудивительно, удивляться нечего, поскольку мы постоянно пытаемся все Заповеди Божии, само христианство, приспособить к чему? К жизни нашего ветхого человека. Посмотрите, как протестанты великолепно приспособились. Верующему, грех — не вменяется грех. Что лучше можно придумать, найдите что лучше, я и верующий, христианин и Библию читаю. Грешу, ну и что, а верующим в грех не вменяется грех. Потому что я верю, что Христос пострадал за всех нас 2000 лет назад и принес полное удовлетворение за все грехи каждого верующего человека. Великолепно! Собственно само богословие революции, если хотите, оно своими корнями, своей базой имеет вот этот протестантский тезис, хотя нужно сказать, это богословие революции явилось даже, по-моему, первоначально в лоне, кажется, католической церкви. Я, по крайней мере, знаю о том, что Ватикан очень неодобрительно отнесся к этому, да, и какие-то там были санкции, я не помню; это было в Латинской Америке, они плюнули на Ватикан и все. Через океан тем более, не так страшно, океан большой, Папа — далеко. А вот действительно вопрос, вопрос-то по существу поставлен. Действительно ли христианство связано с этим?

Действительно, насколько христианство может оправдать подобного рода идеи? Друзья мои, первое, на что мы должны обратить внимание, ни в Евангелии, во всем Новом Завете, мы нигде не найдем, к величайшему удивлению, ни слова, ни мысли осуждающего тот строй, рабовладельческий строй, в эпоху которого возникло христианство. Но не только не находим осуждение, находим большее и с этой точки зрения, которую я только что представил, худшее, ужасное. «Рабы — повинуйтесь своим господам. Нет власти, которая не от Бога, поэтому каждый, противящийся власти, Богу противится. Рабы, слушайтесь господ! Не за страх, а за совесть», т.е. нет не только какого-нибудь призыва к социальным переворотам, нет даже осуждения той социальной несправедливости, которая была вопиющим фактом того времени. Ну, вы сами понимаете, что такое рабовладельческий строй, и кто такой раб. Подчас раб рассматривался как вещь, даже ниже этого. Гибель обычного раба — это ничто. А гибель какой-нибудь вещи, о! За это могли казнить много рабов! Вот это первое из моментов, которое сразу вызывает, удивление и, по крайней мере, удивление по сопоставлению с данной точкой зрения. Еще больше, пожалуй, недоумение с социальной, политической точки зрения, вызывает другой момент. Христос очень решительно заявил, помните, совершенно решительно. «Не ищите что есть, что пить и во что одеться, не ищите, посмотрите на птиц небесных, посмотрите на лилии полевые», на первый взгляд может показаться, уж не к тунеядству ли Он призывает? Оказывается нет, там стоит греческий глагол — «меримнао», означающий терзаться. Не терзайтесь душой, не отдавайте всю душу на это. А к чему же он призывает? Ищите прежде всего, Царство Божие, и правду его, апостол пишет: «Мы имеем зде пребывающего града, но грядущего взыскуем». Вы подумайте, он решительно отмежевывается о том, чтобы заниматься этими вещами, не с этой целью создана Церковь, не с этой целью, оказывается цель совершенно другая.

Есть один вопрос, на который нам с Вами надо бы ответить. Если христианство центральным пунктом своего учения, нравственного учения называет — любовь, то как же все — таки понять возможности осуществления любви без ниспровержения социальной несправедливости. Вопрос, конечно заслуживающий внимания. И как вообще понять тогда, что же христианство проповедует? Что оно полностью отрекается от этого мира? Оказывается, христианство осуждает тех кто, вы, наверное, помните из Посланий апостольских, которые забросили все свои дела, так называемые — мирские, и уже ждали только второго пришествия и отложили все дела. Апостол, помните, как строго сказал, я вот долго никак не мог вспомнить, кто же первый это сказал, Ленин или апостол все — таки: «Кто не работает, тот да не ест». Апостол сказал такие слова: «Если кто не работает, пусть не ест». Постоянно призывает к тому, что «Если кто не заботиться о своих, — пишет он, — а тем более о своих ближних, тот хуже неверного, и отрекся от веры», повторяю еще раз Вам там в словах Христа, когда не заботитесь, речь идет — не терзайтесь душой, душу не отдавайте. Это все что нужно, «Отче наш, хлеб наш насущный дашь нам днесь», дай не с неба конечно, а помоги нам, в наших делах. Почему христианство не боролось с этой вот социальной несправедливостью? С рабовладельческим строем? В чем дело? Это вопрос серьезный, друзья мои, Вам придется на него ответить. А дело вот в чем. Христианство обращает свой взор на источник человеческой несправедливости, это самое главное. Что является этим источником? Отсутствие любви в человеке. На этот источник отсутствие любви в человеке порождает все несправедливости, как в плане личном, так в плане социальном. Отсутствие именно этого. Вот на это христианство и направило все острие своего учения. Помните, что пишет апостол Павел Филимону: «Прими Анисима, беглого раба, как брата возлюбленного», вы слышите? Христос говорит ученикам: «Не называю вас рабами, называю вас друзьями». Христианство утверждает удивительные вещи, «Кто хочет быть первым, да будет всем слугой, да будет последним, кто будет господином, да будет всем слугой». То есть, оно устанавливает принцип вот этого удивительного нравственного равенства. Это не касается дисциплины жизни, это касается нравственных отношений. И подумайте теперь, если рабовладелец и раб, помещик и крестьянин простой, капиталист и рабочий, если они действительно по существу являются братьями, не все ли равно, какой будет строй? Рабовладельческий строй будет не рабовладельческий, хотя бы назывался таковым, хотя этот раб был рабом, на каком он будет положении? На положении брата возлюбленного. Христианство смотрит на сердце человека, и воспитывает сердце, и это именно проповедует. Без любви нет христианства. И если ты христианин, ты должен в каждом человеке видеть равного себе, брата своего, а не раба. Этим самым подсекается основа, база фундамент, от всякой социальной несправедливости, не по дисциплине жизни, когда есть начальник — подчиненный, а по социальной несправедливости. И это подсекается настолько, что уже апостол Павел, помните, обращается к рабам и говорит им, чтобы они не превозносились, над кем? Над своими господами. Господа, приняв христианство, так уже относились к рабам, что рабы, которые похуже приняли христианство, чисто формально, начали уже господствовать над своими хозяевами. Ну, часто ведь из хама не сделаешь пана, вы знаете. Пан — то ведь принял по существу, а хам принял только внешне, и тут же становится паном. Вот даже какие вещи. Вот почему христианство имеет совершенно другую функцию — воспитание человека, человеческого сердца, а не социальные перевороты и политические кружева. Поэтому попытка сведения христианства к какой-то социальной или политической доктрине не выдерживает никакой критики.