Возрождение Державы информационно аналитический портал
Из цикла историко-публицистических очерков «Русский мiр»
О судьбах Русского мiра в наше время написано немало, но, к сожалению, в большинстве публикаций не уделяется место теме национально-культурного и языкового единства восточных славян. Как правило, значительное место уделяется объединяющей роли Русской православной церкви и, на мой взгляд, само понятие «Русский мiр» стало толковаться зачастую лишь в церковной трактовке – как каноническая территория РПЦ.
Данный очерк завершает цикл, в котором я представил историко-публицистический и лингвистический взгляд на разорванную нелепыми, противоестественными границами историческую Русь. Путешествуя по землям Руси, я неоднократно убеждался в том, что общерусское национально-культурное и языковое единство сохранилось среди восточных славян. В заключительном очерке я представляю своё видение этого на Украине, в Белоруссии и на Подкарпатской Руси (Закарпатье). О Великороссии я уже весьма подробно написал в очерке «Мы – великороссы, мы – русские!».
Ещё в юности я побывал в коренной Малороссии – на Полтавщине, в благословенных гоголевских местах. Я искренне полюбил этот край и его народную речь – мелодичную, протяжную, певучую. В то время я увлёкся и малороссийской литературой – произведениями И. Котляревского, Т. Шевченко и других корифеев. До сих пор хорошо владею украинским языком в его неискажённом виде. Мне кажется, что если бы украинский литературный язык пошёл в своём лингвистическом развитии по пути, указанном деятелями малороссийского Возрождения середины XIX века, то не было бы сейчас того галицийско-польского язычия, несправедливо именуемого «украïнська лiтературна мова». Насколько резко отличается певучий народный язык Малороссии от навязываемой официальными властями «незалежной» Украины «державной мовы», наверное, замечали многие люди, бывавшие в живописных, благоухающих землях Приднепровья, Слобожанщины, Подолии, Новороссии. И это далеко не случайно.
Как известно, идеологическая доктрина «украинства» теснейшим образом связана с лингвистической, в основу которой было заложено создание литературного языка, лишённого всяческой связи с общерусским языковым ареалом. В австрийской Галиции в конце XIX – начале XX века в создаваемый украинский литературный язык было внедрено огромное количество заимствований из польского языка и немецкого в полонизированной форме. Галицийскими псевдолингвистами было придумано также немало собственных «словотворений». Главное заключалось в том, чтобы с корнем вырвать из народного малорусского языка общерусскую лексику, на которой он исторически базировался. Парадоксом являлось то, что в создающийся украинский литературный язык внедрялась лексика из языка извечных угнетателей малороссов – поляков! Как говорится, хоть с чёртом, только б не с «москалём»!
Президенты и чиновники современной «незалежной» Украины с трудом изъясняются на государственном языке. Для Кучмы, Ющенко, Тимошенко, Януковича и иже с ними родным является, бесспорно, русский язык, что отчётливо слышится даже в их официальных выступлениях на украинском языке (!). А за пределами официоза украинские чиновники говорят, естественно, по-русски. Власть имущие на Украине принуждают граждан поголовно владеть «державною мовою», сами её толком не зная. Да и откуда ж им знать этот язык, если большинство из них родом из советской партхозноменклатуры, в своё время притеснявших «украïнську мову» всеми возможными средствами? Зато сейчас они стали ярыми ревнителями государственного украинского языка, получившего сей статус в 1992 году!
Однако воз и ныне там: для большинства населения Украины родным является либо русский язык, либо диалекты народного украинского языка. На юге и юго-востоке преобладает русский язык в его южнорусском варианте. В коренной же Малороссии до сих пор бытует тот народный язык, на котором говорили ещё в прошлые времена и в котором сохранились выражения типа: «це не наш, не руський», «ти по-руськи розумiєш чи нi?» и так далее. Вспомним, что многие века малороссы называли свой народный язык «руська мова». В отношении же великороссов они говорили «хоч вiн i москаль, та все одно руський», в отличие, скажем, от галичанина-западенца. Для малоросса галичанин, как и поляк – не свой! Малоросс и великоросс легко понимают друг друга, а вот ополяченных галичан – хоть с переводчиком. Абсолютная близость русского и народного украинского языков очевидна и не подлежит никакому сомнению!
Менее радикально складывалась языковая ситуация в Белоруссии. Бывая неоднократно на Белой Руси, я отметил для себя, неплохо владеющего белорусским языком, что сферой его распространения в основном является сельская местность. В городах традиционно говорят по-русски. Это не является следствием пресловутой имперской и советской русификации, о чём постоянно трубят «сьвядомыя беларускiя нацыяналiсты», особенно из числа бежавших на Запад. Белорусская «русскость» – это воплотившиеся вековые чаяния Западной Руси, лишь к концу XIX века освободившейся от польского засилья. Это при том, что белорусские земли были воссоединены с Россией при разделах Польши ещё в конце XVIII века. Вплоть до антиправительственного польского восстания 1863 года имперская власть не уделяла белорусам должного внимания и они по-прежнему, как во времена былой Речи Посполитой, оставались в полной зависимости от польской шляхты, навязываемого ею польского языка, культуры и католичества.
После поражения шляхетского восстания поляки утратили реальную власть над белорусским населением и оно совершенно естественно устремилось в общерусскую жизнь. Русский язык и культура овладели умами большинства белорусского культурного общества. Полонофильство сменилось в кругах аристократии и интеллигенции западнорусизмом. Это общественное движение объединяло сторонников скорейшей интеграции Западной Руси (Северо-Западного края) по всем направлениям в общеимперские реалии.
Однако судьба народного белорусского языка ни в коей мере не связана с западнорусизмом, так как он оставался языком селян – «мужыцкай мовай». Белорусы-селяне в то время совершенно искренне говорили про себя: «тутэйшыя мы, гаворым па-нашаму – па-руску» (т.е. по-белорусски). Белорусская литература изначально идеализировала село и, соответственно, ориентировалась на него. Послереволюционная советская индустриализация и переселение селян в города обрекло белорусский язык, к сожалению, на преимущественно сельское бытование. В наше время большинство белорусов считает своим родным языком русский. Сам президент Республики Беларусь Александр Лукашенко всегда говорит только по-русски. На всех уровнях в Белоруссии доминирует русский язык, несмотря на наличие двух государственных языков – белорусского и русского. А. Лукашенко на одной из своих официальных встреч с В. Путиным, транслировавшейся по ТВ, откровенно заявил, что он – русский человек и что «россияне и белорусы – один народ»!
Я уже довольно много писал в своих очерках о Подкарпатской Руси, неоднократно бывая в этом самом западном крае Русского мiра. Большинство очерков вышло в моём «Карпаторусском Сборнике» (Пермь, 2009). Говоря о Подкарпатской Руси, нужно учесть её многовековую оторванность от восточнославянских земель и пребывание в составе неславянских государств – прежде всего Венгрии (с XI века до 1918 года). Таким образом, подкарпатские русины не испытали на себе пагубного польского влияния, в отличие от малороссов, галичан и белорусов, которые до конца XVIII века в основном находились в составе Речи Посполитой, насильственно полонизировались и окатоличивались.
Русины в своём языке испытали частичное влияние соседей – венгров (мадьяр) и словаков. Тем не менее, их «руська бисiда» весьма архаична, так как имеет древнерусское происхождение. На Подкарпатской Руси издревле сохраняется самоназвание «русин», относившееся в старину ко всему восточнославянскому ареалу. Русины всегда считали себя «руськым народом пуд Карпатами». Ещё в юности, путешествуя по Закарпатью, в одном из горных районов я как-то спросил у пожилого русина по-украински: «А якою мовою ви розмовляєте?» и с удивлением услышал в ответ: «По-нашому, по-руськы».
С середины XIX века вплоть до присоединения в 1945 году к СССР среди национально-культурной общественности Подкарпатской Руси (а это были поначалу преимущественно греко-католические священники) доминировал русский литературный язык с некоторым влиянием местных говоров, который поэтому часто называли «карпаторусский язык». Соответственно, и карпаторусская литература развивалась в основном на русском языке. И в наше время русины, особенно интеллигенция, прекрасно владеют русским языком, предпочитая его навязываемой властями Украины «державной мове». Если в сёлах говорят «по-руськы» (т.е. по-русински), то в крупных городах Закарпатья (Ужгород, Мукачево) очень многие говорят на русском языке.
Подытоживая всё написанное мною, хочется сказать, что, несмотря на нынешнюю политическую разорванность восточнославянских, исторически русских земель, мы наблюдаем сохранение национально-культурного и языкового единства Русского мiра. Этногенез восточных славян, достаточно молодого этнического сообщества, ещё далеко не завершён и общерусская национальная идея, зародившаяся в XIX веке, вполне может быть осуществлена в ближайшие времена. Препятствием являются прежде всего неофеодальные «князья» и «элиты» восточнославянских государственных новообразований, не желающие терять свои удельные вотчины. Однако их время как пришло, так и уйдёт! И далеко не случайно, что в землях исторической Руси (кроме так называемой «Западной Украины») мы слышим в разных языковых вариантах: «по-нашему, по-русски!».