Протоиерей Вадим Маркин — Опыт устройства и содержания православного детского приюта

Приют при Троицком храме Коломны (Щурово) был создан в 2008 г. Сейчас на попечении прихода находится 33 ребенка от 2 до 16 лет. Дети живут в двухэтажном доме на территории храма. Старшие воспитанники учатся в Православной гимназии при храме. В приюте работают 15 сотрудников.

Вся деятельность приюта ведется только на благотворительные пожертвования различных организаций и частных лиц.

Когда нас спрашивают о приюте, то самый часто задаваемый вопрос о том, как приют создавался, как появилась идея. По-моему, правильные и хорошие идеи у нас появляются не в результате каких-либо особых мозговых штурмов или работы в команде. Сама жизнь диктует их нам, говорит нам о том, что нужно делать. Когда мы смотрим на окружающий мир, когда мы, видя происходящее, задаем постоянно себе вопрос: «А как сделать лучше?», тогда и приходят правильные и нужные мысли. Очень важно такой процесс запустить в команде, с которой мы работаем.

Так рождался и наш приют. Открывать его мы не собирались. Шла обыденная и размеренная жизнь прихода: ежедневно совершалась Божественная литургия, в храм приходили люди со своими бедами и радостями. Однажды одна прихожанка привела за ручку мальчика 12-ти лет с просьбой: «Батюшка, возьмите, а то он совсем один». «Как один? Где его мама и папа?» Прихожанка рассказала, что уже несколько месяцев кормит мальчишку, он живет на одной лестничной площадке с ней. Мама бомжует, дома не появляется неделями, а парень живет один в квартире, ходит в школу. «Но ведь ребенок не должен быть один, да и средств у нас не хватает, чтобы его кормить». Вот с таких историй начиналось создание нашего приюта.

Начинался он сразу с трудностей. Самого первого ребенка мы взяли из государственного социального центра. Девочку звали Вика, ей было 12 лет. Когда она появилась, мы обрушили на нее всю нашу любовь, все наше желание сделать ее детство счастливым. Вскоре вместе с небольшой командой, мы отправились в Красную Поляну, где все вместе учили Вику кататься на горных лыжах. Она не только впервые оказалась в горах, на горных лыжах, но и вообще впервые села в поезд и куда-то отправилась в путешествие. Мы возили ее в бассейн, взялись за ее учебу, назначали различные легкие, как нам казалась, трудовые формы воспитания, например, помыть за собой посуду. И такой самый первый наш опыт закончился, надо сказать, полным провалом.

Надо сказать, что тут еще и процесс естественного воцерковления включился. Хоть и делали мы это нежно и не спеша, без какого-либо нажима, но процесс этот такой тонкий, что не всегда получается направить происходящие процессы в нужное русло.

Вике у нас не нравилось после ее весьма свободной жизни, когда она до полуночи смотрела телевизор, могла возвращаться с прогулки тогда, когда захочется, совершенно не надо было учиться. Вся эта жизнь уже в полном объеме затянула ее, и все наши педагогические прорывы оказались для нее тяжким, на ее взгляд, не нужным трудом. Мы были очень обеспокоены этой ситуацией. Согласитесь, когда вы берете первого ребенка в организованный вами приют, а ему у вас просто не нравится и он готов вернуться в любые формы государственной системы воспитания, то это наводит на целый ряд нелегких размышлений.

Но, надо сказать, глобально и глубинно никаких сомнений у нас не было. Просто Господь устроил жизнь людей так, что никого насильно не спасешь и не сделаешь счастливым. Каждый человек идет своим путем, у каждого разворачивается своя собственная уникальная жизнь. Каждый человек имеет выбор в своей жизни. Кроме того, Господь через этот случай мягко показывал нам наши собственные ошибки.

Сегодня, спустя семь лет работы, мы видим большую пользу и огромную необходимость в том, чтобы существовали православные приюты. Часто приходится слышать, что никакие приюты не нужны, что все дети должны жить в семьях, что семейное воспитание лучше, чем любое приютское. Но, по-моему, в такие размышления закрадывается одна большая ошибка. Понятно, что есть идеал, понятно, что ребенку родиться и жить в семье, где его любят, — это наилучшая ситуация. Дай Бог, чтобы так было с каждым. Но мир во зле лежит, и поэтому достаточно часто дети оказываются не в лучшей, а в худшей ситуации, и говорить о том, что приюты не нужны, это все равно, что говорить, что костыли не нужны, потому что у человека есть две ноги, на которых он может легко стоять и передвигаться. Да, это так, но как обойтись без костылей хромому или безногому? Вот так же и в нашем сложном обществе. Православный детский приют помогает ребенку, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации, получить ту капельку любви, в которой он очень сильно нуждается и которой нет в его жизни. Когда мы живем в теплой, уютной квартире, у нас есть муж (жена), вместе с нами — наши дети и родители, когда у нас есть любимая работа и увлечение, мы мало задумываемся о том, сколько детей, да и взрослых, оказываются в очень нестандартных ситуациях, когда нет никого рядом, когда кажется, что проблемы выше твоих сил, когда не только не хватает любви, а ее просто нет — нигде и ни от кого. Таких ситуаций очень много. Когда ты начинаешь заниматься этой проблемой, такие случаи обрушиваются на тебя большой волной.

Существует немало различных концепций, юридических, педагогических и социальных схем спасения детей, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Но мне кажется, что какой именно будет форма помощи не столь важно, во всяком случае, не так важно, как кому-то может показаться. Чтобы жизнь ребенка развернулась в сторону его развития, в сторону спасения его души от падения в бездну, необходимо только одно: его надо любить. Собственно, хороший приют от плохого отличается только по этому параметру, а не по количеству обслуживающего персонала, закупленных игрушек и совершенных поездок.

Мы видим, что православные детские приюты принципиально отличаются от светских. Не стал бы утверждать, что это отличие имеет четко выраженную границу: наверно, бывают неудачные формы православных приютов, и уж тем более есть огромные проблемы у приютов и детских домов светских. Я бы назвал два очень важных момента, которые делают детский приют при церкви принципиально лучше, чем государственные учреждения.

Государство — это огромная машина, которая, конечно, необходима и которая решает массу важнейших вопросов, чтобы избежать хаоса. Но у этой «машины» нет души, и поэтому, когда государство принимается решать вопросы тонкого душевного устроения и уж тем более вопросы духовного характера, то часто это получается неуклюже, без достижения требуемого результата. Просто действует система. В церковном приюте не так. Образовывается он всегда по инициативе снизу, не приходит никаких распоряжений или приказов, чтобы приют был. На самом деле это очень важно, потому что когда дело идет от души, то оно движется любовью.

Вторая причина, почему церковный приют, как правило, всегда лучше любого светского, состоит в том, что в приюте при храме мы опираемся естественным образом на многовековой, точнее сказать тысячелетний уклад, опыт Православной Церкви. Это опыт любви, опыт пламенного горения пред Богом, это большой опыт педагогики. Казалось бы, все просто: звонят колокола, совершается Божественная литургия, дети исповедуются и причащаются Святых Христовых Таин, батюшка приходит в гости и благословляет каждого из детей, вместе читают Библию. Все это в отдельности кажется простым и обыденным, но вместе это совершает чудо — чудо преображения души ребенка.

Наша Церковь сохранила большой исторический опыт христианского братства. Я имею в виду не следование революционному лозунгу «Свобода, равенство и братство!», а братство подлинное, братство во Христе. Конечно, все это не может не сказываться на качестве и результатах работы детского учреждения.

Когда наш приют создавался, нам приходилось вырабатывать основные фундаментальные принципы, по которым мы живем. Я имею в виду даже не самые глубинные принципы, которые вытекают из Евангелия и нашего христианского служения пред Богом. Эти принципы важны, но как раз по ним никогда не было никаких вопросов. Их нужно просто знать и соблюдать. Но как быть в нашей обыденной жизни? Как решать ежедневные, даже ежечасные задачи и вопросы? И вот еще одно важное правило, которое с самого начала мы заложили в нашу работу: при решении тех или иных вопросов, тех или иных сложных ситуаций мы всегда должны исходить из интересов ребенка. Только из его интересов.

Почему мы придаем такое большое значение этому вопросу? Разве это и так не очевидно? Дело в том, что когда работает учреждение, со своей структурой и своими задачами, когда учреждение находится в сложном юридическом поле и еще более сложной экономической ситуации, то, как это ни странно звучит, часто при решении той или иной ситуации у нас стоит дилемма: чьи интересы прежде всего отстаивать — интересы учреждения, взрослых людей, которые работают в этом учреждении, или интересы ребенка. Сейчас, когда, можно так выразиться, «мы в теме», мы видим, что очень часто в государственной системе воспитания те или иные решения принимаются не в интересах ребенка, а просто с учетом этих интересов. Ситуация во многом могла бы поменяться к лучшему, если бы всегда, во всех обстоятельствах мы действовали только в интересах ребенка, думали только о его нравственном и духовном состоянии. А это может получиться только при наличии любви.

Я уверен, что для того, чтобы заниматься помощью детям, не надо ждать официального юридического открытия. Помощь детям — это наше христианское делание, это зов сердца, а юридическое оформление — это необходимая оболочка для доброго дела, форма. Поэтому, еще не имея никакого открытого приюта, мы уже взяли первого ребенка из детского социального центра под свою опеку. Этот случай я уже описал выше — случай, когда мы обрушили всю свою любовь и все свои технические возможности, чтобы нашей Вике было лучше, чтобы она развивалась, и как все это не получилось и, можно сказать, развалилось. Пришло время юридического оформления: мы несколько окрепли в наших мыслях, поняли, что эта работа для нас серьезна и навсегда.

Сначала мы изучили все юридические формы, которые возможны в работе с детьми, их четыре: частные организации, автономные некоммерческие организации, партнерство и общественные организации. Здесь я посоветовал бы организаторам процесса обязательно опираться на помощь юриста. Мы получили подробные консультации. Каждую из этих четырех юридических форм организации работы мы сравнили по различным параметрам и остановились для себя на автономной некоммерческой организации. Далее необходимо было составить устав. За основу взяли устав автономной некоммерческой организации такого же типа, в течение нескольких недель вместе с юристом проработали его нюансы, вникли в тонкости тех или иных формулировок. Организацию нужно было зарегистрировать в Минюсте. Этот процесс не прошел гладко, приходилось много раз привозить документы с различными исправлениями. Минюст наотрез отказывался вносить некоторые пункты устава, работа несколько затянулась, но потом я решил, что не так важно бороться за каждый пункт, насколько важно как можно быстрее открыть организацию. Получив регистрацию, мы смогли открыть расчетный счет в банке, получить печать, зарегистрироваться в налоговой инспекции, одним словом, сделали все то, что делает любая организация в нашей стране, да, впрочем, и во всем мире.

Большинство людей уверены, что для открытия приюта нужны крепкая материальная база и надежное финансирование. Конечно, материальная база и финансирование это прекрасная, даже блестящая основа, но на момент создания нашего приюта мы не имели ничего из этого. Никакой материальной базы у нас не было, не было здания, и первые воспитанники поселились в нескольких комнатах церковно-приходского дома. Не было у нас и никакого надежного финансирования, и ненадежного тоже не было. Мы решили, что помогать детям так или иначе сможем всегда, а уж насколько будем помогать — как Господь даст. Поэтому, я уверен, чтобы начать эту работу необходимо только одно — решимость. Есть замечательное краткое пособие для начинающих: начните! Итак, мы открыли приют. Уже начав работу и взяв детей, мы параллельно вели строительство нашего здания, где они могли бы поселиться, где было бы тепло и уютно. Но, повторюсь, ничего этого вначале не было.

Так начались наши будни, просто работа. В свое время я нес послушание в Коломенском следственном изоляторе — навещал временно заключенных. Однажды пришлось крестить родившегося там ребенка. Когда мама уже отбывала срок в Можайской колонии, а ребенку исполнилось 3 года, столкнулся с ситуацией, что после трех лет пребывания на зоне детей отправляют к родственникам. А если родственников нет или они не хотят брать ребенка, тогда он, хоть и временно, попадает в детский дом. Тогда ребенка временно пришлось взять в свой дом, до освобождения мамы. Через эту давнюю историю я узнал о проблеме с детьми в женской зоне. И вот теперь, когда при храме был создан приют, мы вышли на руководство зоны, и образовался замечательный контакт. Таким образом, первые несколько детей попали в наш приют из Можайска. Это были дети, у которых есть мамы, но им предстояло отбывать большой срок. Кроме того, по согласованию с руководством зоны, мы прежде всего взяли тех детей, которых, как уверено руководство, мамы никогда не заберут.

По мере развития нашего приюта стали поступать, хоть и в редком случае, звонки и просьбы, чтобы мы оказали помощь тому или иному ребенку, находящемуся в трудной жизненной ситуации. Так у нас появилась одна из воспитанниц, которой на тот момент было 12 лет. Мне позвонили прихожане московского храма и сказали, что, когда шли в храм, увидели девочку, просившую подаяние. Они разговорились с ней и выяснили следующее: девочка жила в многодетной семье, где-то в Приморском крае. Мама посадила ребенка в поезд, передала проводнице и сказала: «Отвези ее в Москву и пристрой куда-нибудь». Так девочка оказалась в Москве. Прихожане московского храма очень просили меня взять эту девочку на попечение. Я очень сильно сомневался, стоит ли это делать. Меня смущало, что наш приют совсем еще молодой, только вставал на ноги, у нас было очень мало опыта, а 12-летняя девочка, которая пересекла на поезде всю страну и имела кучу детских приключений, была уже совсем не ребенком, а в каком-то смысле сформировавшимся человеком. Кроме того, в голове все еще сидела история с нашей первой воспитанницей, которая была как раз в том же возрасте и которой совсем не понравилось наше попечение. Но девочку привезли, как бы для консультации, очень хорошо поговорили, пообщались и все же решили попробовать. Сейчас мои чувства как-то похожи на чувства родителей, которые очень не хотели ребенка, и был он у них не желанный, но когда родился, его вдруг все очень полюбили и теперь не представляют себе, как бы жили без него. Эта девочка прекрасно прижилась у нас, и мы все очень ее любим. Я очень рад, что Господь устроил так, что она оказалась в нашем доме.

Сформулируем наши цели и задачи. Мы делаем все, чтобы дать ребенку то, чего у него нет. История каждого нашего воспитанника уникальна, но есть нечто, что их всех объединяет: этих детей некому любить. Как раз в решении этой проблемы состоит наша первая и основная задача — мы должны дать любовь каждому ребенку, который попадает к нам. Любовь животворит, любовь движет каждого человека вперед. Вторая наша задача более приземлена, но также очень и очень важна: подвинуть к проактивности жизнь каждого нашего воспитанника, дать ему весь набор необходимых навыков для того, чтобы он мог трудиться здесь, на земле, активно вести свою жизнь.

Собственно, именно в выполнении этих двух задач мы и можем видеть разделение детских учреждений на две части. Когда ребенок в детском доме ничей, это очень плохо сказывается на его развитии. Очень важно наличие вот этой «чейности». Дать ребенку ощущение «чейности» и есть основная задача любого детского приюта.

Очень часто нас спрашивают, что за дети живут у нас, каким образом они к нам попадают. Мне хотелось бы рассказать еще несколько историй.

Одна из девочек попала к нам из-под Пушкина, где она родилась. Ее мама, гражданка Украины, живет в России около 10 лет, и на момент рождения ребенка была без документов — потеряла. Девочка до семи лет прожила без каких-либо документов. Мы смогли получить справку о ее рождении в роддоме. Долго и с большими усилиями делали ей документы, чтобы она смогла пойти в первый класс. В садик она не ходила, и нашим воспитателям пришлось приложить много усилий, чтобы подготовить ее к школе. Сейчас она учится в Православной гимназии при нашем храме, хорошо поет, любит играть в куклы. Как и многие наши воспитанники, она посещает бассейн, занимается английским языком, пением и танцами.

Другая девочка переехала к нам из приюта при одном из женских монастырей, где жила шесть лет. Ей назначили особый, VIII тип обучения, который не смогли организовать в монастыре, и обратились за помощью к нам. Мы приняли ребенка, но усомнились в правильности диагноза и положили усилия, чтобы его сняли. Работа оказалась ненапрасной. Сейчас девочка живет у нас, учится в нашей Православной гимназии. Она очень любознательна, много читает, любит рисовать и заниматься рукоделием.

Недавно к нам родители, потерявшие жилье и ночующие в прямом смысле то под мостом, то на вокзале, сами привели двоих детей. Дети не помнят, когда мылись в горячей воде. Старший ребенок в 10 лет закончил только первый класс…

Примерно год требуется на то, чтобы ребята привыкли, адаптировались, начали активно развиваться и… стали обычными детьми — открытыми, улыбающимися, радующимися жизни.

Давайте задумаемся, что значит организовать хороший приют? Что, собственно, нужно для ребенка? На мой взгляд, это следующие вещи: должна быть добрая, семейная атмосфера, в которой детям хорошо. Атмосфера, которая двигает, развивает. В хорошем приюте должна быть реально работающая программа индивидуального развития ребенка, которая учитывает особенности каждого, его стремления, интересы и мечты. А еще хороший приют — это место, где тебя любят. Ребенок должен знать, что здесь его любят, а значит, здесь его дом. Он должен чувствовать, что он может всегда прийти и его поддержат, помогут и что его всегда ждут.

Устроить атмосферу, которая развивает, относительно просто. В нашем приюте есть замечательные групповые занятия английским языком. Прекрасно работают преподаватели детской школы искусств, созданной при храме. У детей есть хоровые и индивидуальные вокальные занятия, они учатся танцевать, играть на различных инструментах, ставят спектакли и постоянно участвуют в концертах разного уровня. Прекрасно представлена спортивная программа: ребята занимаются плаванием, дайвингом, учатся кататься на горных лыжах. Взрослые воспитанники учатся водить автомобиль по пересеченной местности. Пожалуй, самое главное в этом вопросе — это внутреннее желание взрослых, работающих с детьми, развиваться самим. Если взрослые читают, активно участвуют в жизни общества, активно размышляют, то, конечно, такая атмосфера легко передается детям, вселяется в их сердца и ум. В общем, как и в любой семье.

Организовать индивидуальную работу с каждым ребенком оказалось не так просто, как представлялось. Казалось бы, что сложного: составить планы работы, назначить ответственных за те или другие направления, обозначить кураторов. Но проблема состоит в том, что индивидуальная работа с каждым ребенком содержит очень много тонкостей, должна опираться на очень хорошие знания и понимание каждого. Проблема состоит в том, что внутренний мир детей не является чем-то постоянным и неизменным. Они растут, меняются. Живая душа требует постоянного внимания. А постоянное внимание возможно только тогда, когда эту душу ты любишь. Любое уклонение в формальный подход начинает все разрушать. Несмотря на все хорошо продуманные планы, мы постоянно сталкиваемся с проблемой, когда многие вещи формализуются, рассыпаются на глазах, превращаются в груды бумаг, записей. Одним словом, это очень важный момент, который требуется вновь и вновь приводить в жизнь, к нему нужно постоянно возвращаться и ни на минуту не расслабляться.

Серьезным вопросом в жизни детей приюта является их социализация. Как бы мы ни старались избежать проблемы, все равно, так или иначе, любой приют — это несколько обособленное образование в нашем обществе. В этом обособленном образовании мы можем создать самые лучшие в мире условия, но ребенок не может навсегда остаться в приюте. Любому из наших детей рано или поздно нужно поступать в различные учебные заведения, создавать семью, трудиться в обществе. Очень важно помнить об этом и постоянно социализировать детей. Причем не в форме каких-то мероприятий и элементов, а постоянно максимально растворять их в жизни нашего реального общества.

Какие-то вещи, правила мы ввели с самого начала жизни нашего приюта, например: старшим детям не приносят приготовленный готовый ужин. У нас есть современная кухня, устроенная так, как в каждом обычном доме. Дети вместе с воспитателем ходят в магазин, покупают продукты, кладут их в холодильник. Вечером вместе с воспитателем готовят себе ужин. Во всем здании приюта, а это три этажа, у нас в штате нет уборщицы. Уборку делают сами дети вместе со своими наставниками.

Ребята имеют множество занятий, организованных на приходе, и кроме этого ходят в различные городские кружки и секции. Наша задача — дать те навыки, которые будут нужны каждому из них в их самостоятельной жизни. А один из самых важных навыков, которые мы бы хотели, чтобы имел каждый из наших детей, — это умение и желание трудиться. Пожалуй, из светской сферы — это самое важное и самое необходимое, что мы должны дать нашим детям. Но это как раз труднее всего.

С семи лет наши воспитанники несут посильные послушания в храме — девочки помогают церковницам, мальчики пономарят, ребята постарше учатся звонить в колокола. Двое самых старших, кроме этого, имеют послушания на приходе — работают секретарем и помощником системного администратора.

В работе приюта, конечно, очень важны детали, каждая из которых имеет свое значение. Но еще важнее за лесом деталей не потерять главное. Например, возьмем такую нужную деталь в развитии ребенка, как мелкая моторика. Общеизвестный факт, что через мелкую моторику развивается мозговая деятельность ребенка, и что это очень важный процесс в его развитии. Но все же, согласитесь, ни развитие мелкой моторики и ни любые другие отдельно взятые навыки и вопросы ни в коем случае не могут являться главной целью нашего воспитания. Как уже говорилось, самое главное, что необходимо дать ребенку в приюте и вообще любому ребенку, — это любовь. Поэтому, если какой-то приют хочет стать лучшим, то прежде всего нужно решать, как стать лучшим местом для жизни и развития ребенка. Необходимо решить главную задачу, и уже когда она решается хорошо и правильно, становятся важными все детали.

Существенная проблема в работе приюта — это кадры, потому что саму жизнь приюта делают люди, конкретные сотрудники, а не просто идеи или схемы. На второе место по важности, я думаю, стоит поставить степень продуманности всех процессов, всего того, что делается в приюте, поднятие внутреннего уровня во всем. Ведь от того, как делается дело, от того, какой подход используется в каждой ситуации, зависит внутренний уровень ребенка при принятии им решений, это будет мерилом всего в его дальнейшей жизни. Вот эти процессы прежде всего и стоит налаживать в работе.

Основной трудностью в управлении приютом является его полная финансовая нестабильность. Ведь создав приют при храме, мы не имеем никаких государственных, бюджетных средств. Совершенно не обязаны оказывать помощь приюту благотворители — организации, частные лица.

Для финансового обеспечения приюта необходимы три важных момента.

Первое. Нужно, чтобы на приходе была настоящая христианская атмосфера, чтобы приход жил реальной жизнью. Когда происходят такие процессы, конечно же, всегда находятся люди, не только неравнодушные к данной теме, но имеющие внутреннюю позицию, что служение и помощь другим является необходимым условием в деле своего собственного личного спасения. Мы видим, что не только приюту нужен приход и храм, но и храму, и людям приходящим очень нужен приют.

Второе. У меня создается впечатление, что будущее также за инвестиционной деятельностью. Мы видим мировой опыт, а также дореволюционный опыт России, когда учебные заведения, общественные инициативы берут свое финансирование от средств, вложенных в те или иные производства, процессы, ценные бумаги. У меня есть уверенность, что этот вопрос нужно тщательнее изучать и достаточно смело двигаться в этом направлении. Причем вопрос этот можно двигать вместе с благотворителями приюта, с попечительским советом, который формируется вокруг жизни приюта.

Третье. Нам до конца непонятна проблема с государственным финансированием. На наш взгляд, целый ряд причин собрались вместе, а в итоге вопрос стоит на месте и никак не решается. Но мы работаем в этом направлении и надеемся на положительный результат.

У нас сложился круг благотворителей, которые стали нашими помощниками, нашими друзьями и «со-трудниками». Вместе с ними мы организовываем все, что происходит в нашем доме: от обеспечения всех бытовых нужд приюта, до паломнических поездок, походов, лагерей. Ведь за индивидуальным развитием каждого ребенка, за организацией любого праздника или даже самой простой поездки стоит серьезный ряд финансовых затрат.

Наши помощники приезжают в приют на праздники и различные мероприятия, знают детей, участвуют в решении их проблем и радуются их успехам. Очень важно сделать так, чтобы дети не росли потребителями. Выполнить эту задачу может только комплекс мер, которые нужно планомерно и неотступно осуществлять. Например, мы просим наших помощников и друзей не делать никаких подарков и вручений детям. Есть большие годовые праздники, когда это уместно, а в остальных случаях в них нет никакой необходимости.

Но в то же время приют развивается, его работа расширяется и углубляется, количество детей увеличивается. Перед нами регулярно встают различные вопросы и проблемы, которые нам необходимо решать. Появляются новые проекты и направления работы, которые невозможно решить силами прихода без серьезной финансовой поддержки и привлечения новых благотворителей.

Хочется также сказать о волонтерском движении. Совершенно очевидно, что по этому вопросу нужно работать самым серьезным образом. Волонтерское движение может принести ощутимую пользу детям в приюте. Кроме того, оно нужно и самим его участникам. Польза здесь взаимовыгодная: ведь нет ничего, что дает такую радость душе, и нет ничего большего, что дает нам силы в жизни, как помощь ближнему, как соучастие в жизни другого человека. Главное, что мы поняли в этом вопросе на сегодня, — этим направлением нужно очень серьезно заниматься. Часто волонтерское движение пущено, можно сказать, на самотек.

И самим волонтерским организациям нужно высокопрофессионально относиться к своей работе. И тем, кто их принимает, кто с ними контактирует, необходим трезвый, профессиональный подход.

На сегодня огромные потенциальные возможности волонтерского движения не используются из-за примитивного понимания темы с нашей стороны и поверхностного отношения со стороны самих волонтеров. Одним словом, здесь необходимо еще тщательно и много работать.

Как в жизни самой Церкви, так и в жизни приюта очень важно закладывать глубокие, пропитанные смыслом собственные традиции. Это празднование церковных праздников детьми, дружеские добрые беседы со священниками, совместное чтение, воскресный праздничный обед, поездки в лагеря, походы, приготовление ужина вместе с детьми, без помощи поваров и многое, многое другое. Каждый из таких элементов имеет невероятно большое значение для развития ребенка.

В нашем приюте недавно мы создали музей. Музей этот необычный — музей удивительных вещей. Идея его создания появилась, когда у нас в руках оказался настоящий метеорит. То, что неземной предмет, прилетевший неизвестно откуда из космоса, может быть так близко — в прямом смысле в руках, — поразило воображение. От одного из наших помощников узнали о том, что и другие удивительные вещи можно приобрести прямо в Москве. Так постепенно появились первые экспонаты — яйцо динозавра, зуб мамонта… Обычно их появление приурочивается к какому-то событию или празднику в приюте.

Очень важный вопрос о взаимодействии церковных приютов с органами опеки и другими государственными структурами. Конечно же, такое взаимодействие должно быть очень плотным и глубоким. В таком взаимодействия есть крайняя необходимость и видна большая польза, но есть и немало проблем. В этом вопросе еще нужно очень многое переосмысливать.

Нелепо, на мой взгляд, выглядят действия государственных институтов, которые должны контролировать работу таких приютов. Каждая вторая проверка сопряжена со штрафами. Абсолютно непонятно, почему определенные государственные институты вместо реальной помощи детям в виде конкретных консультаций, что и как правильно сделать, и помощи в том, чтобы это реализовать, прибегают при проверках к системе штрафов. Обычно, когда говоришь о таких вещах, то слышишь в ответ, что ведь необходимо соблюдать все правила пожарной, санитарной и эпидемиологической и других видов безопасности, так как это очень важно для детей. С этим, конечно, никто не спорит. Но то, за что конкретно штрафуют, то есть берут со счета приюта деньги, пожертвованные благотворителями, в прямом смысле — отбирают их у детей, чаще всего совершенно не связано ни с жизнью, ни со здоровьем детей. Сложность заключается во взаимном недоверии. Здесь еще предстоит много и долго работать с обеих сторон.

Несколько лет назад мы задумались: звонят колокола, каждый день совершается Божественная литургия, стоит трехуровневое здание приюта, где есть все необходимое, не стоит ли весь этот потенциал использовать в большей мере, чем мы используем? Так родилась идея приглашать к нам в гости на несколько недель детей из государственных детских домов. Зародилась дружба с мордовским домом-интернатом для детей-инвалидов. Мы заключили совместный договор, и теперь у нас в гостях практически всегда находятся 2–3 ребенка из этого детского дома. Мне очень нравится, как развивается это сотрудничество. С одной стороны, это очень полезно для детей, которые к нам приезжают: они оказываются в обстановке, которая их развивает, вливаются в наш общий коллектив, участвуют в богослужениях, исповедуются и причащаются, вместе с детьми нашего приюта ездят в Москву на выставки, спектакли, участвуют в различных мероприятиях. С другой стороны, такое общение так же полезно и для наших детей, которые принимают у себя гостей. Трогательно видеть, как наши воспитанники общаются с детьми-инвалидами, помогают им в различных ситуациях. Все это очень и очень важно.

Нам удалось наладить еще один важный процесс, когда сотрудники и прихожане храма участвуют в жизни детей приюта. Некоторые наши сотрудники стали крестными родителями детей приюта. Мы привлекаем многих к проведению мастер-классов для детей по различным видам рукоделия, кулинарии. Одним словом, взрослые люди делятся своими умениями и знаниями с детьми. Иногда сотрудники прихода берут одного, двух детей и совершают с ними индивидуальные поездки, паломнические путешествия, просто гуляют.

Часто гости, которые приезжают к нам, волонтеры и благотворители, которые нам помогают, задают одни и те же вопросы: «Что будет с детьми дальше? Когда выпуск детей? Как будет складываться их жизнь?» Пока мы можем отвечать на эти вопросы только теоретически. Самая старшая воспитанница закончила 9 класс нашей Православной гимназии, поступила в сельскохозяйственный колледж и теперь осваивает специальность ландшафтного дизайнера.

Редко, но бывают случаи, когда наши воспитанники возвращаются к своим родителям. Мы всегда рады, когда в семье наших подопечных разрешается проблемная ситуация, или когда мама, вернувшись из заключения, налаживает свою жизнь и забирает ребенка. К сожалению, это единичные случаи и больше — исключение из правила.

У нас нет никакого выпуска, потому что приют — это большая дружная семья. И как в обычной семье нет выпуска ребенка из семейной жизни — все складывается естественным образом, постепенно — так будет и в нашем приюте. Уверен, что у наших детей все будет хорошо, во всяком случае, у них есть для этого все.

Конечно, у нас большие планы. Мы анализируем свою работу и видим большое количество недоработок, и хотелось бы многие процессы организовать лучше. Мне нравится, как идет духовное развитие каждого из наших детей: участие в Божественной литургии, исповедь и причастие, слушание проповедей и индивидуальные занятия со священниками — все это благотворно сказывается на развитии их души. Но в деле спасения души невозможно достичь идеала, всегда есть куда развиваться, в каких вопросах двигаться вперед. Здесь нам предстоит еще большой, тяжелый, упорный, но радостный труд.

В работе нашего приюта одним из главных вопросов является индивидуальное развитие ребенка. Необходимо усилить работу в этом направлении, чтобы индивидуальные способности и желания каждого ребенка максимально развивались, как в любой семье. Также важно дать детям конкретные рабочие навыки: чтение, знание ряда компьютерных программ, понимание вопросов тайм-менеджмента, умение управлять проектами, умение добиваться поставленных целей и далее большой список самых конкретных навыков, необходимых им для жизни. Нам очень важно, чтобы у наших воспитанников сформировалась и воспиталась проактивная жизненная позиция. Именно при такой позиции дети, став взрослыми, смогут быть важными членами общества и их собственная жизнь будет богатой и наполненной. У нас большие планы по числу детей, которых мы окормляем. За прошедшие несколько месяцев оно у нас увеличилось в два раза. В приюте сейчас 33 ребенка. И я думаю, что нам не стоит далее разрастаться, но можно открыть второй, третий, пятый, десятый… приют. Нам бы очень хотелось помогать множеству детей. Каждый раз, когда к нам обращаются за помощью, мы находим возможность разместить ребенка, но с тревогой ждем момента, когда просто не будет места. А как отказать ребенку, которому реально нужна помощь, который никому не нужен на данный момент и мы его единственная надежда или надежда взрослых, которые его привели? Важно, чтобы ни один ребенок в нашем обществе не остался без любви взрослых, без внимания и заботы. И очень важно, чтобы это было не только замечательным лозунгом для общества, а побуждало к конкретным поступкам, конкретным действиям.

Нам нужно постоянно повышать наш собственный уровень, уровень работы, которую мы делаем, и подтягивать к этому всех наших детей. Очень важно, чтобы соблюдались все традиции, которые складываются в нашем доме. Нужно, и это входит в наши планы, углублять внутреннюю работу с педагогами, их знания в духовной области, в православии, ведь это то самое поле, которое даст урожай в десять раз более, нежели посеешь.