Иван Солоневич «Политические тезисы российского народно-имперского движения»

Возврат к истокам нашего национального бытия есть в основном возврат к государственным принципам Московского Царства — единения царя, церкви и народа — единоличной государственной власти и единоличной церковной власти, опирающихся на единство и нераздельность национального, государственного и религиозного сознания народа.

1. РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

1. Каждый народ мира, в особенности великий народ, имеет свои неповторимые в истории пути роста, имеет свое неповторимое лицо и свою неповторимую миссию в истории человечества. Эта миссия не может быть выполнена никаким другим народом. Не существует никаких «исторических законов» развития, которые были бы обязательны для всех народов мира: каждый народ имеет свою собственную судьбу.

2. Идея всякого национализма есть идея, объединяющая и воспитывающая нацию к исполнению ее исторической (миссии на земле. С этой точки зрения — шовинизм есть дурное воспитание нации. Космополитизм — отсутствие всякого воспитания. Интернационал — каторжная работа нации для чуждых ей целей.

3. Русский национализм, как идея, объединяющая и воспитывающая русскую нацию, в его самых глубинных истоках неразрывно связан с православием — понимая под православием не сумму обрядов и догматов, а христианское и православное мироощущение.

Вне религиозной основы не может быть обоснован никакой национализм, как не может быть обоснована и никакая этика. Русский национализм без православия есть логическая нелепица.

4. Русский национализм, как идея, государственно оформляющая нацию, неразрывно связан с единоличной наследственной монархической властью, олицетворяющей в себе религиозный смысл нашего социального бытия. Республиканский национализм — если бы он и существовал — означал бы отрыв России от ее глубочайших религиозно-нравственных истоков.

5. Русский национализм, как идея, политически оформляющая нацию, неразрывно связан с существованием Империи Российской, исторически соединяющей азиатский материк с европейским полуостровом, обеспечивающей нации российской беспримерное в истории мира непрерывное жизненное пространство, которое заключает в себе все необходимые материальные ресурсы для самостоятельного и самобытного развития. Российская Империя есть, с одной стороны, необходимая материальная база существования закона. Если нация морально разложена, то не найдется ни добросовестных судей, ни добросовестных городовых: «всуе законы писать, если их некому исполнять», — наступает распад нации и государства. Воруют все. Так у нас воровали перед 1905 годом.

3. Поэтому всякая разумная политическая программа может совершенно свободно оставить в стороне, на втором плане, вопросы будущего административного деления или технику организации волостных партийных ячеек. Первый вопрос, который должен быть предъявлен всякой политической программе, — это вопрос о духе: во имя чего строится нация и государство. И второй вопрос: каким именно орудием строились и будут строиться нация и государство.

4. Никакая разумная политическая программа не может быть изобретена, как не могут быть изобретены свойства национального духа или обстоятельства национальной истории и географии. Изобретенная политическая программа в самом успешном случае будет иметь своим последствием национальную катастрофу (у нас — либеральная программа кадетов и марксистская программа коммунистов).

5. Основные исходные точки разумной политической программы должны быть найдены, раскрыты в русском прошлом. В нем же должны быть найдены и раскрыты причины всех болезней национального роста и национального бытия.

2. ДВА ПЕРИОДА

1. Национальные основы русского государственного бытия нашли свое наиболее яркое выражение в Московском Царстве. Писаной конституции в нем не было никакой. Не было никакого закона, который регулировал бы отношение церкви к государству. Не было никакой хартии вольностей, которая ограждала бы права русских феодалов перед лицом русской короны. Однако: когда нужны были соборы — созывались соборы, и они даже и не пытались захватывать власть, как это делали западно-европейские парламенты и как это пыталась сделать их неудачная копия — Государственная Дума. Власть и церковь никогда не боролись, одна — за обладание мечом духовной власти, другая — за обладание мечом светской: обе силы всячески поддерживали друг друга. При страшной тяжести внешних условии Московское Царство имело наиболее справедливый социальный строй из всех современных ему государств мира. Оно имело также наиболее крепкое и законченное национальное единство. Именно эти данные позволили Московской Руси выполнить исторические задачи, которые России петербургской уже были не под силу. Московская Русь была относительно сильнее и культурнее России петербургской. Именно она разрешила величайшие и труднейшие задачи национального бытия: ликвидацию Степи, подрыв Польши и Ливонского ордена, присоединение Украины, завоевание Сибири, начало завоевания Кавказа. Империя только собирала плоды московского цветения. Кроме того Москва боролась и в основном проломала ту экономическую, техническую и культурную блокаду, которою ее окружили Польша, Ливонский орден и Швеция. Дворянство Московского Царства было служилым слоем — служилой интеллигенцией — и по своим экономическим и психологическим основам ничего общего, кроме названия, не имело с дворянством петербургского периода.

2. Петербургский период нашей истории был периодом неуклонной национальной деградации России. Взяв кое-что (очень немного) от европейской техники, — Петербург продал русский национальный дух. Девятнадцатый век был веком непрерывного государственного отставания России от ее соседей и соперников. После взлета 1812 года, созданного народной войной, войной, в которой регулярная армия сыграла сравнительно второстепенную роль, — Россия отстала от Германии, от Америки, от Англии и даже от Японии. К началу мировой войны русская армия, по свидетельству русских же военных авторитетов, превратилась во второстепенную армию. И Империя Российская, несмотря на ее гигантские материальные и человеческие ресурсы, превратилась во второстепенную державу — игрушку чужой дипломатии.

3. В Отечественную войну нас втянули англо-масонские влияния (убийство имп. Павла), как втянули и в мировую. Московская Русь никогда не воевала под иностранными влияниями. Почти половина наших войн петербургского периода носила чисто авантюрный характер — как итальянские походы Суворова, как подавление венгерской революции, как авантюрно начатая и бездарно законченная японская война. Москва никаких авантюрных войн не вела. Москва была Империей и до Петра — как Англия была Империей и до Биконсфильда. Петр только зафиксировал положение вещей, созданное Москвой — как Биконсфильд зафиксировал положение вещей, созданное Ост-Индской компанией.

4. Возврат к истокам нашего национального бытия есть в основном возврат к государственным принципам Московского Царства — единения царя, церкви и народа — единоличной государственной власти и единоличной церковной власти, опирающихся на единство и нераздельность национального, государственного и религиозного сознания народа. Эти же принципы включают в себя и принцип бессословной «государевой службы», подчинения частного интереса национальному, борьбу с «местничеством», в чем бы оно ни выражалось, в титулах, в чинах или в капиталах.

5. В наших данных условиях все это сводится прежде всего: а) к установлению основных линий органического развития России и б) к воссозданию правящего слоя, который обладал бы достаточной волей и разумом, чтобы успешно поставить себя на службу основным принципам российского национального бытия.

3. МОНАРХИЯ

1. Монархия является не только формой правления, типически свойственной русской национальной идее, но точкой концентрации всех творческих национальных сил.

2. Наше движение отметает вопрос об абсолютной самодержавной или ограниченной монархии — как вопрос чисто схоластический. Ни абсолютной, ни самодержавной монархии никогда в истории мира не было и быть не может. Может быть самодержавие гения, не связанного с монархией, как Наполеон и Гитлер, или связанного с монархией, как Петр I. Но всякие гении преходящи, как преходяща отдельная человеческая жизнь. Монархия есть принцип, далеко выходящий за пределы отдельной человеческой жизни.

3. Московская монархия ни в каких конституциях не нуждалась по той простой причине, что, идя во главе общего течения национальной жизни, она на своем пути встречала не попытки ограничения, а всяческую поддержку основных сил русского народа. Эти силы были заинтересованы никак не в ограничении, а только в усилении роли монархии. Церковь, купечество, тогдашнее дворянство и крестьянство неизменно приходили на помощь монархии во все моменты ее неустойчивости. Дворянство московской эпохи было служилым элементом, московской технократией. Роль позднейшего дворянства тогда выполняли князья и княжата. Опричнина и Смутное время были двумя революциями против этого слоя: опричнина — революцией сверху. Смутное время — революцией снизу.

4. После смерти Петра I монархия попала под дворянский арест с угрозой смертной казни в случае неповиновения правящему слою. Монархия девятнадцатого века не сумела повторить опричнины и была увлечена гниением и гибелью дворянского правящего слоя. Монархия будущая мыслима только и исключительно как общенародная монархия, идущая нога в ногу с новым правящим слоем, то есть с русской национальной интеллигенцией.

5. В порядке иерархии земных ценностей наше движение ставит на первое место Россию, потом монархию, потом династию, потом отдельных членов династии. Идеальным, но от нас мало зависящим выходом из сегодняшней катастрофы было бы гармоничное сочетание династии с историческими нуждами России и с современными требованиями сегодняшнего века.

6. Наше движение пытается и будет пытаться создать общественную атмосферу, которая ликвидировала бы пустоту, существовавшую между Династией и нацией — средостение между Царем и народом. Или, иначе, мы будем создавать монархическое общественное мнение, категорически враждебное каким бы то ни было формам сословной реставрации.

7. Учитывая тяжкий, кровавый и позорный опыт реставрации Бурбонов во Франции, принесшей на иностранных штыках реставрацию старого правящего слоя, — наше движение категорически выступит против всех представителей Династии, которые свяжут себя с этим слоем, — как оно выступало против представителей Династии, связавших себя со второй советской партией. Мы отдаем себе совершенно ясный отчет, что борьба за монархию, прикрывающую старый правящий слой, будет борьбой прежде всего совершенно безнадежной. Тогда перед нашим движением, как и перед всей Россией вообще, станет вопрос об отказе от принципов легитимизма. Уклонение от этого отказа было бы равносильно политическому самоубийству во имя мертвых идей и мертвого прошлого.

8. Осуществление русской национальной революции при участии монархии приведет к самодержавию интеллигенции, ограниченному монархией и теми моральными принципами, которые она воплощала в себе. Осуществление той же революции без участия монархии приведет к диктатуре интеллигенции с неизбежной борьбой за первое место в этой диктатуре. А также с неизбежным расколом нового правящего слоя и, следовательно, с новым отсутствием национального единства. Отсутствие национального единства вызовет новый припадок национальной слабости — так сказать, государственный обморок России.

9. Мы рассматриваем Династию Романовых как хранительницу огромной моральной ценности — единственно существующий источник бесспорной и бессословной власти. Мы, однако, отдаем себе ясный отчет в том, что, при слабости и изуродованyости общественного мнения русской эмиграции, — Династия может быть вовлечена в ошибки, которые совершенно аннулируют весь ее моральный авторитет — как начисто был аннулирован моральный авторитет Бурбонов: в период ста дней Бурбонов не поддержал во Франции никто, и после ста дней Бурбоны снова были водружены силой иностранных штыков. В этом — катастрофическом — случае перед Россией станет вопрос о диктатуре бонапартистского типа с последующей необходимостью восстановления монархии не безусловно легитимным путем.

10. Наше движение отдает себе, с другой стороны, ясный отчет и в чрезвычайно тяжелом положении Династии — и до и после революции. В предреволюционные годы, как и сейчас. Династия была отрезана от народа нашим «средостением», которое предало и Россию, и Династию. Средостение это почти целиком перекочевало в эмиграцию. Для его преодоления необходимы усилия с обеих сторон.

4. ПРАВОСЛАВИЕ

1. Православие является не только и не столько «религией большинства русского народа», сколько религиозно-нравственной основой русского национального государственного творчества.

2. Принцип свободы совести в той формулировке, в которой преподносит его миру западно-европейский либерализм, есть принцип лицемерный: Британская Империя не признает свободы для индусской секты тугов-душителей, как американская республика не признает свободы мормонского многоженства. Западно-европейский принцип свободы совести не имеет к России никакого отношения: в России и без этого принципа еретиков не сжигали, альбигойских войн не организовывали и не мешали каждому народу Империи исповедовать всякую общественно-приемлемую религию. Секта скопцов, разумеется, никак не может быть отнесена к общественно-приемлемым религиям.

3. Отстаивая православие как наиболее совершенную религию мира, как величайшее духовное сокровище, сбережение которого поручено русскому народу, Россия только в самых крайних и самых редких случаях посягала на свободу вероисповедания иноверцев. В большинстве случаев это делалось в целях самозащиты. Эти цели, цели национально-религиозной самозащиты, неизбежно встанут перед будущей Россией и перед ее будущим правящим слоем.

4. В периоды великих потрясений Московского Царства церковь неизменно стояла на страже национальных интересов России и всей своей нравственной мощью поддерживала власть в минуты ее слабости. Сословное разложение всего русского национального строя отозвалось и на состоянии церкви. Ее нравственный и государственный авторитет был принижен: сильная церковь не могла бы допустить рабовладельчества, порнократии и цареубийств. Правящему слою нужно было слабое православие.

5. Постепенно деградируя под синодским чиновничьим управлением, церковная организация дошла до полного бессилия, так исчерпывающе проявившегося в 1917 году. Не было нравственного авторитета, не было и авторитетных иерархов. Вместо патриарха были обер-прокуроры — до акушеров включительно, и вместо иерархов были юродствующие, карьерствующие или лакействующие чиновники духовного ведомства. Государство подорвало церковь — и в роковую годину церковь оказалась отсутствующей.

6. В настоящее время ни одна церковная юрисдикция не вправе претендовать на исключительное представительство православия. Ни зарубежные юрисдикции, наследники синодской традиции, по своей воле разорвавшие церковное единство, ни советские митрополиты, не по своей воле пребывающие в юрисдикции ОПТУ.

7. Поэтому перед будущим правящим слоем России встанет настоятельная задача помощи православию — не считаясь с тем, пожелают ли этого или не пожелают отдельные иерархи.

8. Основные задачи возрождения православной церкви сводятся к следующему:

а) Восстановление российского патриарха — с выбором патриарха собором духовенства и мирян.

б) Подготовка и организация православного духовенства в тех формах, которые обеспечивали бы ему необходимый в современных условиях культурный и материальный уровень и вместе с этим достаточный авторитет в глазах своей паствы.

в) Организация православного прихода, как первичной религиозной ячейки, осуществляющей задачи религиозного воспитания и православной взаимопомощи.

г) Предоставление приходам права отвода недостойных пастырей и в то же время обеспечение низового духовенства от административного произвола высшей иерархии.

д) Восстановление монастырей исключительно в качестве рассадников религиозного подвижничества, но никак не в качестве торгово-промышленных предприятий.

е) Запрещение какой бы то ни было иноверной проповеди — при сохранении полной терпимости по отношению к уже существующим религиям.

9. Православие, и как национальная религия, и как основа национальной государственности, должно быть поддержано в годину его слабости. Мы не можем допустить удовольствия дальнейшего развала национального единства путем создания новых уний, новых молокан, новых живоцерковников или новых евлогиан. Между тем, уже и сейчас иезуитские организации, с одной стороны, и масонские организации — с другой, создают по всем пограничным пунктам России всякого рода «библейские», «трудовые христианские», униатские и прочие организации, которые при падении большевицкого барьера сразу хлынут в Россию со своими проповедниками, литературой, деньгами и планами. Тогда нам вместо того, чтобы как-то постепенно и с великим тщанием позаботиться о ликвидации раскола с одной стороны и унии с другой стороны, — придется иметь дело с десятками новых унии, новых расколов и новых сект, руководимых и поддерживаемых из заграницы, где, как известно, особо искренних друзей России и в заводе не имеется.

10. Наша организация, хотя и имеющая религиозные основы, но все же чисто политическая, не имеет права вмешиваться во внутренние религиозные дела церкви. Однако она обязана будет поставить перед церковью как перед организацией вопрос о перемещении центра тяжести с формально обрядовой стороны православия на религиозно-воспитательную — и с этой целью настаивать на реорганизации духовного образования и практической деятельности духовенства в народных массах.

5. ПРАВЯЩИЙ СЛОЙ

1. Никакая нация не может жить без своего правящего слоя — орудия реализации ее жизненных основ. Правящий слой — есть техническое орудие; выполняющее некий общенациональный «заказ». Это орудие никогда не бывает и не может быть совершенным орудием — но оно может проржаветь окончательно, как проржавело русское дворянство девятнадцатого века и как проржавела французская буржуазия начала двадцатого — как ржавел польский правящий слой все последние три столетия. Правящий слой есть орудие нации. Нация без правящего слоя есть нация безоружная.

2. Если первой задачей разумной политической программы является установление исходных начал национального бытия, то вторая задача — это формирование правящего слоя, ко мере возможности идейно отвечающего этим исходным началам и технически способного провести их в жизнь.

3. Правящий слой точно так же не может быть изобретен, как не могут быть изобретены исходные начала национального бытия. Правящий слой будущей России будет состоять из русских людей, ныне живущих или под гнетом рассеяния, или под террором ОГПУ. При этом совершенно неизбежно и количественное и качественное преобладание людей, перестрадавших все то, что перестрадала вся Россия за последние двадцать лет. На долю людей зарубежья остается только: раскрытие идей и формирование идейного костяка будущего правящего слоя.

4. Основные слагаемые будущего правящего слоя легко поддаются определению путем исключения.

а) Дворянство — неудачный наследник неудачного русского феодализма, невероятными темпами разлагалось и до революции — и материально и морально. Оно немыслимо не только в качестве носителя власти, но и в качестве ее соучастника. Иначе говоря, дворянство — как ограниченная законом, экономикой или даже бытом и сознанием группа — мертво совершенно.

б) Русская буржуазия не успела не только прийти к власти, но не успела принять в этой власти решительно никакого участия. Революция уничтожила и те слабые ростки русской буржуазии, которые стали расти в начале двадцатого века. Буржуазии фактически нет ни за рубежом, ни в СССР. Или, во всяком случае, в качестве кандидата на власть русская буржуазия отсутствует начисто.

в) Советский правящий слой — коммунистическая партия, отрезан от народных масс морями крови и ненависти, воспитан на атеизме и насилии, на грабеже и терроре. Его эволюция немыслима, его наследие неприемлемо, его навыки неприменимы.

Остаются, следовательно, два мыслимых кандидата на власть:

а) Некая еще несуществующая партия, которая обопрется на часть интеллигенции и пролетариата и организует аппарат вооруженного выдвиженчества. Это будет очень маловероятным и, во всяком случае, очень кратковременным повторением коммунистической партии — вероятным только в том случае, если ликвидация большевизма произойдет путем партийного раскола.

б) Наша организация, оформив и закрепив основы русской национальной идеи и создав некий, хотя бы и немногочисленный, правящий отбор, будет идти к идейному завоеванию национального отбора всей России.

В первом случае это будет тип диктатуры, опирающейся по преимуществу на временное и организованное насилие. Во втором случае это будет тип монархии — не отрицающей вполне и насилия (хотя бы в форме уголовных законов), но в основном опирающейся на чисто нравственный принцип, который по самому существу своему не может вступить в противоречие с интересами и чаяниями основной массы русского народа.

И в том и в другом случае «вся власть» будет принадлежать русской интеллигенции — то есть профессионалам умственного труда, как единственно существующему слою, по своему культурному уровню способному разрешить задачи русского национального и государственного строительства.

5. Само собою разумеется, что этот новый правящий слой не имеет права отметать ни представителей бывшего дворянства, поскольку они являются носителями культурного творчества, ни представителей русской буржуазии, как носителей хозяйственного творчества, ни советской интеллигенции, поскольку она наиболее полно выражает страдания и нужды русского народа и наиболее точно знакома с нынешним положением дел в России — то есть с исходной точкой хозяйственного и культурного (но не идейного!) строительства страны. Решающая роль будет неизбежно принадлежать нынешней советской интеллигенции. Поэтому «завоевание» большинства эмиграции, невозможное технически, более или менее безразлично практически. Одна из основных задач — подготовка к идейному завоеванию ныне советской интеллигенции. Ленин не завоевывал большинства тогдашней эмиграции — и мы не собираемся завоевывать большинства нынешней.

6. Задача подбора и воспитания этого правящего слоя — из остатков русской национальной интеллигенции за рубежом, из остатков старой русской интеллигенции в СССР и из определяющей массы новой русской интеллигенции, родившейся в годы коммунизма, — является основной и первоочередной технической задачей восстановления России.

7. Обе последние группы — старая и новая интеллигенция СССР — неизбежно определят собою общее развитие правящего слоя:, эти группы превосходят зарубежную интеллигенцию и по своему количеству, и по своему жизненному опыту, и по своей связи с русскими массами. Зарубежная интеллигенция может сыграть только одну роль: роль идейной закваски. Командование будет ей принадлежать или не принадлежать в зависимости от того и только от того, в какой степени она выполнит эту роль — роль идейной закваски. Техническое использование зарубежной интеллигенции — военной и гражданской — конечно, не является предметом политической программы, как не является предметом политической программы вопрос о приглашении или неприглашении тех или иных иностранных специалистов или концессионеров. Зарубежный профессиональный работник умственного труда, чуждый русской национальной идее, явится таким же наемным «спецом», как иностранные техники и офицеры в китайской промышленности и армии. Или, как спецами или военспецами являлись и являются старые русские инженеры и офицеры в рядах красной промышленности и красной армии. Нам нужны свои работники, которые бы на каждом участке национальной работы — помимо своего ремесла, — давали бы этой работе и свою душу. «Спец» этого дать не может.

6. ПРАВЯЩИЙ СЛОЙ БОЛЬШЕВИЗМА

1. Ведущий слой революции сформировался из революционно-космополитической части русского дворянства. Его родословная:

Радищев, декабристы, Герцен, Кропоткин, Плеханов, Савинков, Ленин. Революционная часть дворянства подавляюще превосходила реакционную и в культурном, и в умственном, и, отчасти, в моральном (Герцен, Кропоткин) отношении. Но, объективно, она шла против века налаженной государственной традиции, против основных национальных интересов России.

2. Идя против этих интересов, революционная часть дворянства, уже более или менее потерявшая свое национальное лицо, естественным ходом внутриполитической борьбы вовлекалась в союзы с врагами России вообще — с еврейством в частности и в особенности.

3. Эта борьба, постепенно обостряясь и ожесточаясь, создала в России своеобразную атмосферу почти непрерывной гражданской войны: на низах шли крестьянские и рабочие «беспорядки», обычно с кровавыми результатами; на верхах — схватка двух фракций дворянства превращалась в обнаженный террор с обеих сторон. Апогей всего этого приходится на 1905-1906 годы. Екатеринбургское злодеяние символически можно рассматривать как месть одного слоя другому слою — месть Ленина за его казненного брата.

4. Столыпинский период, как ни короток он был. исторически внес в позднейшую историю России нечто, к сожалению, принципиально новое для обеих борющихся фракций: интересы России вообще. Столыпинские реформы дали выход творческим силам страны, — и эти силы стали отходить от реакции с одной стороны и от революции с другой стороны. Однако в этот слишком короткий период времени эти силы не успели сорганизоваться. После гибели Столыпина, перед самой войной, организованными оказались: с одной стороны союз объединенного дворянства, плотно окруживший Престол, и с другой стороны — коммунистическая (тогда еще РСДРП(б)) партия, то есть две самых ожесточенных и самых беспринципных силы, какие только и вообще имелись на русских просторах. Первая сила вела к разгрому России извне, вторая — к разгрому ее изнутри. Основная масса культурного слоя России к этому времени уже успела отойти от революционных позиций и стремилась к сближению и с монархией, и с правительством («Вехи»). Союз объединенного дворянства («сферы») сумел удержать свою монополию у Престола — и погиб вместе с ним.

5. Молодые национальные силы этого периода, во-первых, не успели сорганизоваться — главным образом потому, что в условиях бюрократического зажима всякая политическая организация — в особенности молодежная — должна была или подвергнуться полной бюрократизации, или перейти на более или менее нелегальное положение — то есть или потерять всякий смысл, или стать в одни ряды с врагами России.

6. Поэтому после крушения монархии наиболее организованной силой оказался большевизм — все остальные были распылены и неорганизованы. Попытка лучшей части русской молодежи противопоставить большевизму вооруженную силу белых армий была оседлана реакционными элементами — и провалилась совершенно.

7. Большевицкая партия оказалась хозяином России, но сама она попала в пустоту: недавно еще революционная интеллигенция отвернулась от нее, квалифицированный пролетариат ее не поддержал, крестьянство было настроено против большевиков. Большевикам пришлось прибегнуть, с одной стороны, к беспощадному террору против «интеллигентского саботажа» и, с другой стороны — к помощи целого ряда нерусских и антирусских сил (еврейство, военнопленные, китайцы, латыши и пр.).

8. Таким образом, большевизм, который рассчитывал на поддержку значительной части своих недавних единомышленников, после захвата власти оказался без людей. Началась вербовка сволочи с постепенным истреблением, — уже в рядах самой партии, — всех тех, кто со сволочью идти не хотел. В настоящий момент можно констатировать, что большевицкая партия — такая, какою она пришла к власти, — более или менее полностью съела самое себя. У власти стоит принципиально новый слой, искусственно сформированный из еврейства и подонков всех остальных населяющих Россию народов. В вооруженном подчинении этому слою находится, в частности, и советская интеллигенция всех призывов.

9. Если в свое время не смогли эволюционировать ни французская аристократия, ни наш союз объединенного дворянства, то всякая возможность эволюции большевицкого правящего слоя исключается целиком. Ибо эволюция означает не перемену вывески — хотя бы «интернациональной» на «национальную», а главным образом — если не исключительно — изменение экономической системы или — говоря иначе — уничтожение партией ее собственной питательной среды. Отказ от советских способов хозяйствования, во-первых, в страшной степени укрепил бы позиции наиболее непримиримого врага компартии — крестьянства, во-вторых, перевел бы большинство партии на положение безработных и, что самое важное, в-третьих, вырвал бы из рук партии ее самое сильное оружие: экономический террор. Настоящая эволюция означала бы сдачу на милость победителя.

10. Мы совершенно единодушны с коммунистической партией в оценке того обстоятельства, что в случае подобной капитуляции ни на какую милость рассчитывать не приходится. Следовательно, нам нужно считаться, как с объективно неизбежным фактом, — с полным истреблением ныне существующего правящего слоя СССР, — таким же полным, каким было истребление якобинцев термидором, директорией, консульством, империей и реставрацией. С той только разницей, что во французском случае якобинские остатки некоторое время духовно и материально прокармливались за счет побед революционной Франции, остатки же компартии на такую отсрочку рассчитывать не могут. Иначе говоря: мы будем иметь дело с окончательным физическим истреблением последних остатков русской революционной традиции. Это, однако, еще не означает психологического истребления наследия советского режима и предшествующих ему течений.

11. Новая интеллигенция, полуинтеллигенция и четверть-интеллигенция СССР составит подавляющее большинство будущего правящего и служилого слоев России. Править Россией будет тот, кто сумеет найти общий язык с этой интеллигенцией и руководить ею. Всякие разумные политические тезисы, рассчитанные на реальность, а не на миф, могут с полным безразличием отнестись к их оценке со стороны любых эмигрантских групп — ибо если эти группы и придут в Россию, то уже на нечто готовое, на нечто уже более или менее сформированное. Разумная политическая программа должна быть сформулирована в расчете на подсоветские массы вообще и на подсоветскую интеллигенцию в частности и в особенности.

12. Эта интеллигенция уступает зарубежной в профессиональной квалификации и в уровне формальной культуры. Она превосходит зарубежную уровнем воли, жертвенности и умственных способностей. Она не заражена вождизмом и местничеством и подчинится всякому толковому и вразумительному руководству — не «командованию» начальственного типа. Живя под еврейским давлением, она ликвидировала интернациональное и космополитическое наследие своих отцов, а под давлением голода и «уравниловки» во всех ее видах ликвидировала всякие уравнительные тенденции русского социализма. Она национальна в смысле отрицания всего антирусского — но она еще не знает, в чем именно заключается специфически русское. Она ликвидировала чисто распределительные иллюзии социализма и его ненависть к «буржую», но она только подходит к решению вопроса о новом хозяйственном строе. Вообще: подсоветская интеллигенция следует петровскому завету: «аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». Зарубежная, при неизмеримо более слабом политическом опыте, искренне считает себя солью земли, которой политически учиться уже нечему.

13. Однако основное отличие зарубежной национальной интеллигенции от советской, которая «национальна» более зарубежной, заключается в том, что подсоветская интеллигенция в своем подавляющем большинстве совершенно арелигиозна. То есть, не будучи активно антирелигиозной, к вопросам религии равнодушна совершенно. Между тем вне религиозного понимания России — никакая творческая работа нации невозможна вообще.

14. «Общий язык» с советской интеллигенцией никак не означает какого бы то ни было снижения — в пользу демагогии — наших основных идейных установок. Но он означает формулировку этих установок на понятном для подсоветской интеллигенции языке. Так, тезис монархии не может аргументироваться «помазанием», а тезис православия не может аргументироваться катехизисом. И в том и в другом случае необходима чисто национальная, историческая и философская аргументация. Отстаивая идейные основы православия, мы должны помогать церкви, но на ее помощь рассчитывать не имеем никакого права: тех проповедников, которые имеются в эмиграции, — подсоветские массы вообще и интеллигенция в частности просто не будут слушать. После двадцатилетнего террора и после измены митр. Сергия — у нас нет основания рассчитывать на наличие нужных проповедников и в СССР.

15. Следовательно, нашему движению надлежит всячески отстаивать идейные основы православия, категорически отказаться от какой бы то ни было церковной аргументации, — а тем более от аргументации доводами какой бы то ни было из многочисленных церковных фракций. На этих путях может быть найден общий язык. И на этих путях может быть найдено и постепенно выковано и закалено то идейное оружие, которое почти полностью отсутствовало у нас в течение последних двух столетий. И так как подсоветская масса и по крови и по духу осталась русской массой, то нет никаких оснований предполагать, что возврат к русским истокам был бы в какой бы то ни было степени утопическим.

7. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

1. Под интеллигенцией мы понимаем слой профессиональных работников умственного труда, т. е. тех людей, для которых умственный труд является единственным или по крайней мере главным источником их существования.

2. Принадлежность к интеллигенции не зависит от социального происхождения, хотя, разумеется, и происхождение, и в особенности среда накладывают известный отпечаток на работу и творчество работников умственного труда. Так, у нас Толстой отражал аристократию, Достоевский — разночинство, Горький — люмпен-пролетариат, Есенин — крестьянство. С другой стороны, господствующие или борющиеся за господство слои и идеи подчиняют себе труд и творчество интеллигенции. Так, во Франции Расин, Корнель и Буало выполняли — сознательно или бессознательно — «социальный заказ» аристократического абсолютизма, Вольтер, Руссо и энциклопедисты — идеи третьего сословия. В современном мире самые грубые выражения этого «социального заказа» мы наблюдаем в СССР и в Америке. В первом случае этот заказ утверждается наганом ОГПУ, во втором — долларом и монополиями миллиардеров.

3. В своем историческом развитии интеллигенция не едина внутри себя и не может быть четко отграничена вовне себя. В ней боролись и борются такие же разделяющие тенденции, какие были и среди дворянства и буржуазии (например, борьба крупного и мелкого дворянства, борьба между финансовым и промышленным капиталом). Интеллигенция не является и не может явиться резко отграниченным слоем. Так, помещик, лично ведущий свое хозяйство, соединяет в своем лице и землевладельца-собственника, и агронома-интеллигента. Так, директор завода обычно является и капиталистом-акционером и организатором-интеллигентом. С другой стороны, в своих низах умственный труд незаметно переходит в механический или физический труд.

4. Тем не менее, основная тенденция развития выражена достаточно ясно. Наиболее типичными представителями интеллигенции, т. е. слоя профессионалов умственного труда являются люди типа Аристотеля, Ломоносова, Канта, Гете, Менделеева, Эдисона. Высшие, т. е. решающие достижения во всех видах духовного творчества доступны только профессионалам, т. е. людям, подчиняющим весь строй своей жизни задачам своей работы.

5. Независимо от своих политических взглядов, интеллигенция является фактически существующей духовной элитой человечества — умственным отбором всего мира. Сословное и классовое наследие прошлого приводит к тому, что в число этого отбора не попадает некоторое, нам неизвестное, число дарований, погибших или гибнущих в силу юридического бесправия (крепостное право) или материальной нужды (пауперизм). Общий культурный подъем мира приводит к тому, что умственный отбор человечества с каждым годом все шире и шире черпается из все более и более широких народных масс.

6. Этот процесс создает, во всяком случае, подавляющее количественное превосходство интеллигенции, вышедшей из народных низов, и снимает с очереди дня марксистские тезисы о дворянской, буржуазной, пролетарской, крестьянской и пр. интеллигенции. Интеллигенция все больше и больше становится отбором не одного сословия или класса, а всей нации, взятой в целом, т. е. внеклассовым и внесословным отбором всего наиболее одаренного, что есть в стране. Иначе говоря, интеллигенция становится общенациональным отбором и общенациональным достоянием. Ломоносов, сын крестьянина, Менделеев, сын дворянина, и Павлов, сын священника, ни в какой степени не отражают в себе их происхождения.

7. Национальная, т.е. внесословная, интеллигенция, естественно, будет ставить интересы нации выше интересов сословия или класса, и с этой точки зрения всякие сословные или классовые психологические пережитки будут служить неизбежным тормозом в любой отрасли умственной деятельности, — в особенности в политической деятельности. Поэтому совершенно не случайно то обстоятельство, что в современной Европе, при всем различии ее политических систем, политически ведущая роль уже перешла к представителям низовой народной интеллигенции. В Англии это группа Чемберлена (внук сапожника), Ллойд-Джорджа (сын мелкого торговца), Мак-Дональда (рабочий). Во Франции — Даладье (сын булочника), в Италии — Муссолини (сын народного учителя), в Германии — Гитлер (сын мелкого чиновника).

8. Одновременно с этим происходит процесс экономической эмансипации интеллигенции: она не нуждается в меценатах. Если средневековый химик был вынужден торговать при герцогских дворах алхимией, а средневековый астроном — астрологией, то современный ученый, писатель, изобретатель или поэт от такой необходимости почти полностью освобождены.

9. Интеллигенция должна ясно осознать свою роль в истории человечества — и свое место в ряду других сословий, классов, слоев и групп. Интеллигенция является единственным или почти единственным творцом всех духовных и интеллектуальных ценностей. Европейское дворянство выступало как класс вооруженных завоевателей, и всякая государственность возникала и крепла не при помощи, а при преодолении дворянства. Буржуазия явилась организатором’ материального осуществления технических идей, выработанных интеллигенцией. В феодальный период общегосударственная идея вырабатывалась и поддерживалась тогдашней интеллигенцией (французские легисты, наши дьяки и служилые дворяне). Величайший переворот в истории человечества — окончательный разгром феодального строя и замена его буржуазно-капиталистическим — был подготовлен английскими изобретателями и французской философией. В настоящее время вся современная промышленность держится инженерами, конструкторами, изобретателями, экономистами и пр. Большевицкая попытка организовать диктатуру пролетариата закончилась полнейшим провалом: русский пролетариат с полной очевидностью убедился: вопреки марксистскому лозунгу никакого мира он не завоевал, а цепи приобрел совсем уже неудобоносимые. Разрушена иллюзия пролетарского творчества вообще: пролетариат является только слоем технических исполнителей, а никак не слоем руководителей-творцов. Руководители и творцы, вышедшие из его среды, — становятся интеллигенцией и перестают быть «пролетариатом». «Мозолистые руки» имеют право на всяческое уважение, но не имеют никакого права на руководство.

8. РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

1. Русская интеллигенция, отчасти развиваясь параллельно западноевропейской интеллигенции, отчасти опережая, эту последнюю, имеет свое индивидуальное прошлое, свое индивидуальное настоящее и, следовательно, и свое индивидуальное будущее. К общечеловеческим целям русская интеллигенция шла, идет и будет идти своим неповторимо национальным путем, даже и тогда, когда этот путь называется космополитическим или интернациональным.

2. В прошлом русской интеллигенции был отсутствующий в других странах Европы период служилой технократии — это период Московской Руси, где государственный строй стремился стать строем чисто технократическим, т. е. утверждаться не на принципе происхождения (ликвидация феодализма, борьба с местничеством, разгром княжат и в конце этого периода — табель о рангах) и не на принципе частной земельной собственности (поместная система и ее борьба с вотчинной системой) и, наконец, не на принципах капитализма, которого тогда и вовсе не было. Строй Московской Руси был, по преимуществу, служилым строем (государева служба и государево служение).

3. Этот строй создавал совершенно исключительное по тем временам религиозное, национальное и политическое единство страны. Именно это единство позволило Москве вынести испытания, которые не были бы под силу никакому другому народу, но также и никакому другому строю.

4. Русская интеллигенция 19 века явилась следствием той части петровских реформ, которая угасила русский дух во имя голландского кафтана, которая поставила русскую национальную идею в учебное и подчиненное положение по отношению к национально и государственно отсталым идеям тогдашнего Запада. В течение 18 века был подготовлен и закреплен раздел русской служилой интеллигенции, потерявшей свое национальное лицо. 19-й век уже был веком жестокой и кровавой борьбы между двумя течениями разделившегося правящего слоя. На одной стороне было дворянство, ставшее из служилого рабовладельческим, на другой стороне — дворянство, ставшее из национального революционным. Первая часть боролась со второй тюрьмами и виселицами, вторая часть с первой — браунингами и бомбами. Первая часть забыла о России во имя своих сословно-шкурных интересов, вторая — во имя отвлеченных идей социализма, космополитизма и интернационализма. Правая часть забыла о православии, оставив за собой голый официальный обряд и забыв о поисках какой бы то ни было социальной правды на Русской земле. Левая часть вообще отбросила и Бога и церковь во имя поисков правды атеистической. Россия осталась без правящего слоя, без национальной идеи и без православной правды.

5. Политическому делению правящего слоя соответствовало и культурное деление. Реакционно-охранительная часть правящего слоя оказалась культурно отсталой по сравнению с революционно профессиональной интеллигенцией. Эта последняя состояла из людей чрезвычайно высокой личной культуры. Наша профессура, литература, юриспруденция, медицина, техника и пр. почти целиком стояли на революционно-разрушительной стороне. Реакционно-охранительная часть правящего слоя переживала полное безлюдие, моральное и умственное вырождение.

6. В этой братоубийственной распре поражение потерпели обе стороны. С той, однако, поправкой, что реакционно-охранительная часть правящего слоя погибла навсегда, а революционно-интеллигентская, пройдя сквозь советский голод и террор, тюрьмы .и концлагеря, дает первые ростки национальной интеллигенции. Точно так же, как гибель жирондистов и террор санкюлотов не поколебали факта победы третьего сословия во Франции — так и пролетарский террор в СССР не колеблет конечной победы русской интеллигенции. Реставрация старого сословно-бюрократического слоя немыслима ни при какой расстановке внешне- и внутриполитических сил. Капиталистических элементов, могущих составить конкуренцию нынешней интеллигенции, нет ни в эмиграции, ни тем более в СССР. Таким образом, русская интеллигенция попадает в беспримерное в истории мира положение: она является единственным слоем в стране, который способен взять власть, единственным существующим и мыслимым наследником коммунистической бюрократии.

7. Русская интеллигенция СССР годами голода и морями крови заплатила за свои уравнительно-космополитические заблуждения. Она познала ценность государственности и долг иерархии — это же познали и народные низы. Она почувствовала долг властвования, как и народные низы поняли ее обязанность властвовать и руководить. Однако интеллигенция СССР, целиком отрезанная от политического опыта всего мира, раздробленная большевицкой слежкой и большевицким террором, лишенная возможности духовного общения, — не в состоянии найти своей стержневой национально-религиозной идеи. Ее в основном уже сформированная технократическая идеология могла бы быть сформулирована так: «Вся власть во имя стройки автотракторной промышленности». Ответа на вопрос о том, во имя чего же нужна автотракторная промышленность, советская интеллигенция еще не имеет, как она не имеет и ответа на вопрос об индивидуальной неповторимости русского государственного бытия.

8. Русская интеллигенция СССР прошла, в частности, длительный опыт непосредственного и равноправного соприкосновения с народными массами, суровую практику советских строек и советских лагерей. Русская интеллигенция зарубежья этой практики не прошла. Обе ее части — и правая, и левая — остались в основном на старых дореволюционных позициях. Левая часть — на позициях еврейского либерализма и космополитизма, правая часть — на позициях старого сословно-бюрократического мировоззрения. Молодые общественные течения эмиграции (по преимуществу фашистского типа) имеют тенденцию уклониться от чисто русского пути и предложить России, вместо голландского кафтана, итальянский или немецкий.

9. Таким образом, русская интеллигенция СССР ищет своего пути, но не может его найти. Интеллигенция зарубежья делает вид, что ищет, но не хочет найти. Русская интеллигенция зарубежья живет или идеями, унаследованными от русского 19-го века, или идеями, заимствованными от нерусского 20-го. Между тем, основной проблемой русского государственного бытия является проблема создания и оформления и нового русского правящего слоя. В данный момент по сравнению с этой задачей все остальные являются второстепенными и производными. Без правящего слоя, который соответствовал бы насущнейшим нуждам русского государственного бытия, не удержится ни монархия, ни республика, как они не удержались в феврале и октябре 1917 года. Новым правящим слоем может быть только интеллигенция, ибо никого другого нет. Для превращения интеллигенции в правящий слой необходима идея, которая объединила бы «специалистов» военного, врачебного, инженерного, учительского и пр. дела вокруг общей национально-государственной идеи и работы. Над профессиональным сознанием представителей отдельных профессий необходимо создать общенациональное сознание прав, обязанностей и долга правящего слоя в его целом.

10. Идея нового национально-православного бессословного и культурно вооруженного правящего слоя есть, если не единственное, то самое ценное, что зарубежье может дать подсоветской России. Опыты идейно безоружной антибольшевицкой борьбы кончились полным и абсолютным провалом. Духовные опорные точки в подсоветской массе вообще и в подсоветской интеллигенции в особенности не могут быть найдены ни на путях сословно-бюрократической реставрации (все белые армии), ни на путях еврейского либерализма (все виды керенщины), ни на путях заграничных заимствований. Они могут быть найдены только в глубочайших корнях нашего прошлого и в совершенно точном учете нашего настоящего. Наше настоящее — это стовосьмидесятимиллионный народ, среди которого отсутствуют и представители феодализма, и представители капитализма, народ, который разными путями выдвинул свой отбор, отчасти изуродованный марксизмом, отчасти искупивший неслыханными страданиями свой вольный и невольный марксистский грех. Этот отбор нуждается в своей идее, ищет эту идею, и эту идею обязаны дать мы.

11. И мы должны сказать, что в данных условиях воля к власти есть наш нравственный долг перед Россией. Но воля к власти не во имя голого аппетита к властвованию и связанных с ним привилегий, а во имя жертвы, подвига и труда. Мы не можем утверждать, что историческая неизбежность прихода к власти интеллигенции обозначает приход к власти нашего поколения. Если у нашего поколения по обе стороны рубежа не хватит воли к власти, воли к дисциплине, воли к жертве и воли к борьбе, то России придется пройти через испытания более тяжкие, чем большевицкий режим: через анархию и раздел, т. е. повторить пути польской шляхты и польской республики. Если у русской интеллигенции не хватит национального чутья для единения на единственно исторически проверенных и практически приложимых основах русского национального бытия, власть может быть захвачена какой-то интеллигентской сектой, которая будет держаться тем же, чем держится интернациональная интеллигентская секта большевиков: террором, грабежом и разорением России.

12. Русской интеллигенции предстоит пройти путь, подобный путям третьего сословия Франции. Это последнее на развалинах феодализма создало неизмеримо более совершенный общественный строй. Этот строй, однако, со дня рождения своего был заражен морально: он отверг религиозные основы человеческого бытия и становится жертвой нравственного вырождения и разложения. Русской интеллигенции Предстоит создать общественный строй, который настолько же будет выше буржуазно-капиталистического, насколько этот последний выше феодально-аристократического. Ей предстоит создание православной технократической монархии, — которая будет построена не на вооруженном насилии, как феодализм, и не на голом чистогане, как капитализм, а на православной справедливости, на основах духовной свободы, духовной непорабощенности человека. Или — иначе — на приоритете духа над материей, духовных ценностей — над экономическими, любви и дружественности — над рублем и долларом.

13. Устанавливая нашу конечную цель — построение русского православного государства, и технические пути к достижению этой цели — создание нового правящего слоя, мы утверждаем не только необходимость создания этого слоя, но и безусловно возможность этого. Мы категорически отвергаем холливуд-ско-чеховский лубок о безволии и мягкотелости русской интеллигенции. В братоубийственной распре, разделившей русский правящий слой, обе его части — и пристав и террорист — с одинаковым мужеством шли на смерть от бомбы или от виселицы и с одинаковым упорством стояли до конца. Непримиримость к большевизму основной массы эмиграции и затяжка почти на целые четверть века внутрирусской гражданской войны не были бы возможны без тех же качеств воли, упорства и жертвенности. Русская интеллигенция, наконец, при всех ее вольных и невольных грехах, ошибках, поисках и падениях, является группой, более остальных в мире способной действовать во имя нравственных принципов — даже и тогда, когда эти принципы прикрыты уродливой вывеской материалистической философии.

14. Итак, мы считаем приход к власти русской интеллигенции принципиально неизбежным и технически возможным. Отсюда основной лозунг нашего движения: «вся власть русским мозгам», то есть не русской безмозглости и не иностранным Вольтерам, Гегелям и Марксам.

9. СЛУЖИЛЫЙ СЛОЙ

1. Результаты каждого правительственного мероприятия зависят не только от идеи, вложенной в это мероприятие, сколько от того исполнительного аппарата,, который будет это мероприятие проводить в жизнь на местах.

2. Исполнительный аппарат будущей России явится слабым местом всего нашего государственного строительства. Довоенный чиновник был очень плох, и самое слово «чиновник» совершенно заслуженно получило ругательный оттенок. Нынешний совслуж — еще хуже. Свойства и довоенной и советской бюрократии являются неизбежным последствием классового строения России — дворянской до революции, пролетарской после нее. И в том и в другом случае власть навязывала своему исполнительному аппарату или сословные или классовые задачи — то есть задачи, шедшие более или менее вразрез с основными интересами народных масс, вызывала недоверие в этих массах, создавала атмосферу (по Каткову) или бездействия, или превышения власти. Это же вырабатывало тип чиновника, который очень плохо служил, но очень хорошо прислуживался.

3. Исполнительный аппарат будущей России в своем подавляющем большинстве составится из представителей нынешней низовой советской интеллигенции, ибо кадры, которые может дать эмиграция, во-первых, сравнительно незначительны и, во-вторых, попадут в Россию далеко не сразу после переворота. Нужно опасаться, что созданные советским бытом навыки администрирования еще долгое время будут сказываться в работе административного аппарата. Тем настоятельнее потребность выработки хотя бы незначительных количественно, но ясно знающих свою цель служебных кадров в эмиграции. .

4. Это слабое место русского государственного строительства может быть в некоторой степени укреплено: а) строгой законностью всего государственного управления вообще, б) жестким контролем сверху, в) самым широким и действенным контролем органов местного самоуправления снизу, д) свободой печати в рамках, ограниченных законом, и е) подготовкой в эмиграции схемы и основных кадров служилого слоя.

5. Двухмиллионная масса эмиграции располагает некоторым количеством людей — по преимуществу бывших офицеров, которые не смогут вернуться к своей прежней профессии и которые не нашли никакой новой. Наше движение пытается и будет пытаться подготовить из этих людей остов будущего служилого слоя России. Основная задача в этом отношении — ликвидация всяких иллюзий о возвращении старых традиций, старого сословного строя и старых навыков администрирования.

6. В тех случаях, когда сделать это будет невозможно технически и профессионально, мы будем пытаться подготовить этих людей психологически: указывать им на необходимость нового отношения к народным массам, нового стиля управления и новых задач этого управления.

а. Формирование слоя

1. Феодально дворянский правящий слой вырос из естественного отбора наиболее сильных физически и наиболее воинственных людей, родившихся несколько сот лет тому назад. Буржуазно-капиталистический правящий слой — из наиболее хозяйственных элементов, выдвинувшихся по преимуществу в последнее столетие. В обоих случаях этот отбор шел стихийно. В обоих случаях наследственные признаки слоя — воля и способность к власти, воля и способность к стяжанию — или уже выродились, или вырождаются в ближайших поколениях.

2. Отсюда идет современная тенденция ликвидации всяких наследственных привилегий. По отношению к дворянству мы имеем дело с уже завершившимся фактом. По отношению к буржуазии мы имеем дело с развивающимся процессом (наследственные налоги, капиталистическая конкуренция, кризисы). Ход всего современного исторического развития ведет к тому, что отбор по признаку голубой крови и отбор по признаку толстого кошелька заменяются отбором по признаку одаренности.

3. Если отбор феодальной элиты производился в процессе истребительных феодальных войн, то и нынешний отбор умственной элиты производится (в особенности в общественно-политической области) в обстановке развращающей партийной борьбы, которая в одних случаях создает атмосферу продажности, а в других случаях — атмосферу пресмыкательства. Правильный отбор культурно-правящего слоя затрудняется также дороговизной высшего образования и отсутствием государственной заботы о дарованиях, гибнущих на низах народной жизни.

4. В формирование правящего отбора будущей России — на первых порах неизбежно войдут стихийные и противоречивые факторы. Этот отбор составится из подсоветского большинства и эмигрантского меньшинства. В него с одной стороны попадут люди, еще не пережившие в себе наследия марксистской идеологии, и с другой — люди, не пережившие в себе остатков сословной. В эту элиту неизбежно попадет весьма значительное количество карьеристов и авантюристов. В дальнейшем — перед государственной властью неизбежно станет вопрос о сознательном и продуманном подборе правящего слоя России.

5. Этот подбор должен быть основан не на случайных и преходящих признаках партийности и не на волчьей борьбе всех против всех, а на исконных, веками проверенных принципах православно-национальной Российской государственности. Эти принципы мы понимаем так

Православный принцип никак не обязывает граждан Империи — ни к исповеданию догматов православной церкви, ни к исполнению ее обрядов. Православный принцип, — поскольку он выражается не в церковном, а в государственном строительстве, означает: признание духовной свободы каждого человека и, следовательно, уважения к этой свободе; стремление к осуществлению Божьей правды на земле; технически возможную замену принуждения — дружественностью, страха — любовью. Отсюда православная терпимость ко всякой религии, проявляющей такую же терпимость к религиям России.

Национальный принцип не означает духовного или материального подавления русским народом остальных населяющих Россию народностей. Принцип православной терпимости и православной дружественности автоматически переносится и в национальное строительство России. Русский народ не является ни избранным народом, ни народом господ: это только народ, которому историческая судьба вручила почетную и тяжкую задачу осуществления Божьей правды на одной шестой части земной суши.

Государственный принцип означает техническую и административную организацию страны для утверждения внутри и защиты вовне религиозных и национальных основ Империи Российской.

6. В этих очень твердо очерченных, но в то же время и широких рамках — школа, внешкольные организации, армия, церковь, профсоюзы, администрация и пр. обязываются — помимо своих прямых задач — отмечать, поддерживать и выдвигать всякое дарование, попавшее в сферу ведения данной организации. Руководитель всякой организации — и командир полка, и председатель профсоюза, и директор школы, и начальник контрольной палаты — служебно и общественно оцениваются не только по результатам своей непосредственной работы, но и по подбору новых кадров правящего слоя — новых русских дарований.

7. Правящий слой организуется по профессиональному признаку — корпоративная система. Каждая корпорация (построенная приблизительно по типу довоенного «адвокатского сословия»), во-первых, реализует свою власть в своей области и, во-вторых, технически и морально формирует свой состав. Таким образом, например, корпорация инженеров путей сообщения, с одной стороны, реализует свою профессиональную власть на транспорте, представительствует его нужды и интересы в руководящих органах страны и, с другой стороны, поддерживает на возможно более высоком уровне и техническое и моральное состояние корпорации, — беспощадно отметая все технически непригодное и морально неблаговидное.

8. Живым историческим примером и бесспорным доказательством возможности построения таких корпораций является довоенное — отчасти и нынешнее — русское «врачебное сословие», которое, в условиях общей культурной отсталости страны, стояло на самом высоком техническом уровне современности и, в условиях общего морального разброда в стране, — неизмеримо выше любого современного морального уровня.

9. Правящий и служилый слой должны строиться на тех же основах, на каких в свое время строилась и должна строиться дальше русская государственность вообще: широкое самоуправление, самодеятельность и инициатива на низах — ограниченные абсолютной авторитарной властью основных принципов русской государственности. Следовательно, перед правящим слоем стоит задача соединения государственной дисциплины с индивидуальной свободой — проблема, которая не может быть решена никакими законоположениями и которая решается только раскрытием и воспитанием свойств, заложенных в самом существе русского народа.

10. Правящий и служилый слой, наряду с самой суровой ответственностью перед нацией и государством, наряду с самым суровым отсевом всего непригодного — должен быть поставлен в моральные и материальные условия, соответствующие роли этого слоя в строительстве Империи. Сочетание иерархии с независимостью и дисциплины с духовной свободой должно вернуть этот слой на ту государственную высоту, которую он занимал в Московской Руси.

11. Мы считаем наше движение первым и в эмиграции и в СССР движением, пытающимся сознательно оформить и организовать историческую стихийную неизбежность смены правящего слоя и подготовить для этой смены необходимые идейные и организационные предпосылки. Мы будем организовывать и укреплять наше движение в качестве, так сказать, кадрового состава будущего правящего слоя. Идейный костяк этих кадров должен быть сколочен уже в эмиграции — из людей, которые разумом понимают и сердцем приемлют эту безусловную и повелительную историческую необходимость, которые готовы для нее работать и жертвовать, независимо от своих личных, профессиональных, классовых или сословных интересов. Наше движение есть точка кристаллизации нового и неизбежного правящего слоя Российской Империи.

10. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ

1. Народно-имперское движение признает право собственности, как изначальный человеческий и творческий инстинкт, но ограничивает это право велениями высшего национально-религиозного сознания. Или, иначе, чувство собственности, могущее иметь и созидательную, и разрушительную роль, наше движение подчиняет высшим национальным интересам. Хозяйство будущей России должно строиться на уважении к праву собственности, приобретенной законным и моральным путем и используемой во благо нации и личности. Из круга этого уважения — а следовательно, и законной защиты — изъемлют-ся растратчики отцовского наследия — типа купеческих саврасов, или хищники народного хозяйства — типа биржевых жидов.

2. Мы отрицаем основной принцип римского права, по которому имущество считается благоприобретенным, пока не будет доказано его незаконное происхождение. Мы выдвигаем другой принцип: в сомнительных случаях доказательство законного и морального происхождения права собственности лежит на обязанности владельца этой собственности. Иллюстрация: если какие-либо «трудящие» или «нетрудящие» христиане или язычники, нефтяные или каменно-угольные журналисты, демократические или тоталитарные политические деятели и министры, взяточники, стависские и барматы, проститутки и прочие разновидности общественного воровства никак не могут быть уличены в том, что вот такого-то числа и из таких-то рук они получили такой-то чек, — то при малейшем сомнении указанные деятели привлекаются к соответственному суду, перед каковым они обязаны доказать законность приобретения своего имущества. Пока эта законность доказана не будет — имущество находится под государственным контролем. Если она не будет доказана вообще — имущество конфискуется. Для честного человека доказательство честного происхождения его имущества обычно не составляет ровно никаких затруднений — как для нашего движения не составляет решительно никаких затруднений самая публичная отчетность во всех наших поступлениях.

3. Для переходного периода восстановления русского народного хозяйства все ныне государственное имущество СССР принципиально признается государственным имуществом России. Нарушение этого принципа создало бы такое обилие наследственных и прочих исков и тяжеб, которое привело бы русское хозяйство еще в худшее положение, чем оно находится в настоящее время.

4. Следовательно, всякие иски о каких бы то ни было убытках революции и о возмещении за эти убытки отвергаются принципиально. Люди, которые имеют желание такие иски предъявлять, должны понять: именно они являются лицами, понесшими от революции наименьшие убытки: они остались в живых. Аннулируются все довоенные и советские бумаги, займы и обязательства, в чьих бы руках они ни находились.

5. Немедленной денационализации подлежат

а) мелкое землевладение крестьянское, пригородное и усадебное;

б) мелкая недвижимость подгородная и во второстепенных городах;

в) мелкие промысловые и кустарные предприятия, поскольку они не были синдицированы советской властью.

6. Те крупные предприятия, с которыми государственное хозяйствование справиться будет не в состоянии, передаются или частным арендаторам и концессионерам (возможно, и иностранным), или кооперативам, или частным или смешанным акционерным обществам, или — предпочтительно — коллективам инженеров и рабочих данного предприятия. Возможно дальнейшее закрепление отдельных предприятий на правах частной собственности. Машинно-тракторные станции, а также совхозы местного значения передаются органам земского самоуправления. Совхозы, имеющие или промышленное, или опытное всероссийское значение, остаются в управлении центральной власти.

7. Наше движение обязано наметить зарубежных русских техников, инженеров и промышленников, имеющих наибольший и наиболее успешный опыт Западной Европы и Америки, которых оно могло бы рекомендовать (или в неблагоприятном случае — просто назначить) для управления отдельными предприятиями или трестами и синдикатами предприятий.

8. Вопрос о том, какие именно предприятия могут быть оставлены в непосредственном управлении государства, какие переданы на арендных и прочих началах, какие могут быть проданы или переданы на праве новой собственности — может быть решен только в России.

9. Однако, ведущие и крупнейшие отрасли промышленности, транспорта, кредита, страхования, а также и недра, открытые до момента переворота, считаются вечною собственностью государства.

10. Городская недвижимость крупнейших городов или центров остальных городов объявляется национальной собственностью — исходя, во-первых, из общих установок отказа от общей реставрации довоенных имущественных отношений и, во-вторых, из технической необходимости полной перестройки почти всех русских городов.

11. Вся церковная собственность, за исключением монастырских земель, а также земель и предприятий промышленного пользования, немедленно возвращается церкви.

12. Имущество ведомства уделов возвращению не подлежит: Царь есть хозяин всей России, и роль его в качестве частного землевладельца и частного конкурента несовместима с идеей русской монархии.

13. Государство, церковь, печать, школа и общественные организации обязуются воспитывать в нации отношение к собственности, как к обязательству перед государством и нацией, а не как к привилегии, дающей право не делать ничего.

11. ХОЗЯЙСТВО И ПЛАНЫ

1. Вследствие длительной социальной неурядицы в стране, Россия в экономическом отношении являлась самой отсталой страной в Европе. И если хозяйственная производительность России, выраженная в абсолютных цифрах, давала весьма внушительные величины, то та же производительность, выраженная в цифрах на душу населения, а также и потребление, выраженное в душевой средней норме, — были самым низкими в Европе.

2. Советское хозяйствование, создавшее ряд чудовищных диспропорций между тяжелой и легкой промышленностью, в корне подорвавшее сельское хозяйство, окончательно уничтожившее всякую частную инициативу в стране, — обеспечило для России самый низкий хозяйственный уровень в мире.

3. Основной задачей для ближайших десятилетий русского государственного строительства будет хозяйственное строительство. Все остальные внутри- и внешнеполитические задачи России должны быть безусловно подчинены задаче хозяйственного восстановления России и хозяйственного освоения имперской территории. С русской нищетой во всех ее вариантах должно быть покончено навсегда.

4. При неизбежной количественной и качественной слабости государственного аппарата основная работа по хозяйственному восстановлению России неизбежно выпадает на долю частной инициативы. Эта инициатива должна быть руководима единым общегосударственным хозяйственным планом, который должен иметь не характер плана директивы, как в Германии, и не плана-насилия, как в СССР, а плана-предвидения и руководства. При этом надо иметь в виду следующее:

а) И теория, и, в особенности, практика государственного планирования взяты Европой от России. Довоенная Россия имела наибольший в мире сектор государственного хозяйства (казенные заводы и недра, казенные железные дороги, казенные земли и, в особенности, чисто-государственный банк без участия в нем частного капитала). Советское хозяйство все построено на государственном планировании.

б) Современное государственное планирование взято от России — американский нью дил», германская четырехлетка, итальянская трехлетка. Следовательно — одинаковые тенденции государственного планирования дали: в Германии блестящие результаты, в особенности, в военной области, в Америке — никаких результатов, в СССР — результаты катастрофические.

в) Германское плановое хозяйство построено на принципе подчинения частной инициативы. Американское — на принципе ограничения ее. Советское — на принципе полного ее искоренения. Будущее русское плановое хозяйство должно быть построено на принципе поддержки всякого производительного, то есть неспекулятивного частного почина. И дальнейшего развития почина государственного.

г) Будущее русское правительство — совершенно независимо от своей воли или от своей программы — явится верховным распорядителем хозяйственных судеб России. Это произойдет оттого, что весь основной капитал промышленности окажется в руках правительства, что в его же руках окажется внутренний кредит страны, а также и те иностранные кредиты, которые Россия будет получать из заграницы. В его же распоряжении останутся обычные способы государственного воздействия на хозяйство — тарифная, таможенная, налоговая и кредитная политика. Следовательно, государство будет перегружено хозяйственными задачами, заведомо превышающими возможные наличные силы любого русского правительства. Отсюда — первоочередная задача: разгрузка правительства от хозяйственных мелочей.

д) Народное хозяйство планирует не государство: его планирует государственный чиновник, от качества которого зависят не только принципиальные установки планирования, но и его ежедневная практика. Качества будущего русского чиновника нам даны уже и в настоящем. Само собою разумеется, что основные плановые кадры будут взяты от большевиков: люди Госплана — единственные люди, которые имеют хотя бы приблизительное представление о состоянии русского народного хозяйства.

е) Нужно иметь в виду, что Россия включает в себе все климатические зоны мира — за исключением тропической, и все существующие системы экономического быта — начиная от полудиких охотников севера, через кочевое скотоводство Средней Азии — до самых современных промышленных предприятий и объединений. Единое планирование в этих административных и географических условиях возможно и желательно только в виде самого общего направляющего руководства, но никак не в той форме, в которой оно привело к успеху в Германии и к катастрофе в СССР.

ж) Таким образом, первым этапом государственного планирования народного хозяйства явится раскрепощение и поддержка всякой здоровой частной инициативы — при сохранении за государством ключевых отраслей народного хозяйства: крупнейших предприятий, внешней торговли, транспорта, страхования, кредита. Следующий этап — использование и координация частной инициативы и государственного хозяйства.

5. Перед русским народным хозяйством стоит опасность не недопланирования, а перепланирования. Или, иначе, опасность бюрократизации, тем более острая, чем ниже качества того административного аппарата, на который мы имеем право рассчитывать. Во всех этих условиях — эмигрантская пропаганда планового хозяйства есть почти стопроцентная экономическая безграмотность. Реализация этой пропаганды на практике означала бы отрыв хозяйства от хозяина и передачу его в руки черт его знает какого выдвиженца.

6. Основные линии государственного руководства народным хозяйством в течение восстановительного периода сводятся к следующему:

а) Первое и основное: восстановление сельского хозяйства с последующим его переводом от хозяйства по преимуществу зернового к хозяйству по преимуществу животноводческому и техническому.

б) Разгрузка государства от перегружающих его производственных и торговых функций.

в) Поддержка мелких и средних частных предприятий.

г) Поддержка всех видов общественного, кооперативного, товарищеского и проч. хозяйствования.

д) Восстановление транспорта.

е) Восстановление жилищного фонда.

7. Основные задачи русского народного хозяйства: обеспечение широких народных масс всеми предметами первой необходимости. Самая суровая, пуританская экономия в вопросах роскоши. Отказ от всяких расходов вывесочно-рекламного характера: нужно строить приходы, а не Исаакиевские соборы, нужно строить жилые дома, а не дворцы советов, нужно ввозить племенной скот, а не шампанское. Иначе говоря — народное хозяйство должно стать лицом к народу, а не к дворянской усадьбе или мировой революции.

12. АРМИЯ

1. Российская национальная армия должна быть восстановлена в размерах и в силе, способных противостоять коалиции возможных вооруженных противников России. Количественный коэффициент этой потребности будет зависеть от конкретной международной обстановки.

2. Основное значение должны получить сухопутная армия и воздушный флот. В армии — учитывая неизбежный дальнейший прогресс военной техники — основное значение получают технические части.

3. Морской флот — надводный и подводный — сохраняет лишь подсобное значение береговой обороны в тех случаях, когда эта оборона недостижима технически другим путем, а также как форма сохранения кадров, могущих пригодиться при возможной перемене направления технического прогресса.

4. Создание большого флота откладывается, во всяком случае, до момента решения проблемы соединения хотя бы трех или четырех возможных театров военных действий — Ледовитого океана, Балтийского и Черного морей и Тихого океана (проблема северного морского пути, Беломорско-Балтийского и Черноморско-Балтийского каналов).

5. Решающее значение приобретает авиация, как наиболее мощный вид современного оружия, допускающего переброски в кратчайший срок на любой театр военных действий.

6. Перед военными специалистами будущей России должна быть поставлена задача выработки русской национальной военной доктрины, которая, базируясь на неизменных психологических данных народа — в данном случае на традиции Московской Руси, Потемкина и Суворова, — и на переменных величинах промышленности, техники и возможных противников, создала бы единство военной мысли и, следовательно, единство военного руководства на всех ступенях командования и подчинения.

7. Традиции русской армии последнего столетия никак не могут быть допущены в возрождающуюся национальную русскую армию — ибо это традиции слабости и второсортности, прусской муштры и русского крепостничества, окончательно проверенные целым рядом последовательных разгромов.

8. Организационное построение нынешней красной армии — за некоторыми техническими поправками и при условии полного идеологического перелома — вполне соответствует требованиям современности и нуждам России. Основное: превращение армии из орудия коминтерна в орудие национальной России, из орудия насилия над русским народом в орудие его защиты от внешних врагов, превращение красной армии в армию национальную и православную. Основные линии организации: тесная связь армии с нацией — со всеми слоями нации. Обязательная допризывная и широкая вневойсковая подготовка. Замена строевой муштры спортивной тренировкой. Всяческая поддержка государством спортивных, гимнастических, стрелковых, планерных, авиационных, авиамоторных и других организаций. Обязательное прохождение элементов военной техники в школе: в зависимости от ее типа: в низшей — основы военного дела, в высшей — основы офицерской профессии, в специальных — подготовка военных специалистов в данной области. Передача в распоряжение военного ведомства решающих заводов военной промышленности. Непрерывная связь различных родов оружия путем периодического, хотя бы и поверхностного, дообучения (напр., летчиков — зенитной стрельбе и зенитчиков — авиации). Тесная связь армии с наукой.

9. Традиции довоенной сословно-офицерской касты так же не могут быть допущены в будущей национальной армии, как и традиции советских политкомов. Армия должна быть плотью от плоти всего русского народа, его защитницей, предметом его гордости и его заботы, а не отдельным, изолированным от народа организмом. Русский офицер должен быть поставлен в совершенно иные материальные и моральные условия, чем это было до революции. Совершенно недопустим подбор офицерского состава по принципу отсева из общеобразовательных учебных заведений, то есть из наименее одаренной части юношества. Совершенно недопустимо замыкание офицерства в новую «касту». Система выслуги лет в армии больше, чем где бы то ни было, должна уступить место принципу подбора по одаренности: бездарность в промышленности оплачивается убытками, бездарность в войне оттачивается кровью. Можно допускать бездарных писателей, но бездарный генерал угрожает существованию России. Необходимо добиться такого положения, когда русский офицер был бы предметом гордости не только для себя самого, как это было во времена сухомлиновых, но и для русского народа в его целом, как это было во времена Суворова и Потемкина.

10. В свод основных законов Империи Российской входит закон, безусловно гарантирующий всякому взрослому и неопороченному по суду русскому гражданину право свободного владения ручным огнестрельным оружием: нужно вооружить национальную часть России; антинациональная всегда оказывается вооруженной и помимо закона. Нужно так же возродить в народе свое самоуважение. Угрозе новой дворянской шпаги и нового активистского нагана должна быть противопоставлена общерусская винтовка. Так всем будет намного спокойнее.

13. КРЕСТЬЯНСТВО

1. Крестьянство является становым хребтом русской нации — основным источником ее физического, материального, а также и духовного благосостояния. Из всех слоев и сословий русского народа крестьянство наименее повинно в изменах монархии, России и православию. На наших западных окраинах крестьянство оставалось верным России и православию, несмотря на самые жестокие гонения, — в то время, как дворянство приняло католичество и перешло в польский стан. В центре России именно крестьянство сохранило в себе инстинктивные начала государственного строительства, которые даже и в большевицкое время остановили угрожавший России распад. На востоке — именно крестьянство осталось верным старообрядчеству — самой исконной и самой мощной форме православия. В последнее столетие крестьянство, несмотря на то. что оно было ограничено в правах гораздо больше, чем еврейство (еврейство не знало крепостного права), дало России ряд ее наиболее выдающихся хозяйственных деятелей. Историю новейшей русской культуры принято считать от Пушкина. Не отрицая пушкинских заслуг, доступных всякому, правильнее было бы считать родоначальником новой русской культуры Ломоносова, заслуги которого понятны не всякому.

2. И в то же время крестьянство явилось объектом самых мучительных экспериментов со стороны и крепостнического, и коммунистического дворянства. В первом случае — во имя идеи дворянского кармана, во втором случае — во имя идеи мировой революции.

3. Белые движения совершили чудовищную и преступную ошибку, оттолкнув крестьянскую поддержку. Мы считаем, что вне этой поддержки никакое дальнейшее государственное строительство невозможно. Крестьянство является не только подавляющим большинством населения России (в особенности принимая во внимание рост и пролетариата и интеллигенции за счет- выходцев из крестьянства), но и тем слоем, в котором государственное и религиозное сознание сохранилось в наименее испорченном виде.

4. Слабые стороны крестьянства: его распыленность — неизбежное следствие земледельческого труда, и его культурная отсталость по сравнению с его более счастливыми западно-европейскими сотоварищами — следствие искусственной задержки крестьянского просвещения во всех его видах — в особенности в течение 19 века.

5. Будущая национальная власть России обязана сделать то, что сделали итальянский фашизм и германский национал-социализм:

— вернуть крестьянству его почетное положение в нации и в Империи;

— обеспечить его культурной, технической и экономической помощью;

— создать широкое крестьянское самоуправление (волостное земство, все виды сельской кооперации, участие организованного крестьянства в управлении страной).

6. Первая и основная забота нашего движения — это забота о крестьянстве. Россия изголодалась до степени биологической неполноценности. Россию прежде всего надо накормить. «Накормить Россию» не в состоянии никакое правительство мира — ее может накормить только крестьянство. Без его свободной самодеятельности, обеспеченной всеми видами государственной помощи, Россия не может быть сыта. Без крепкого, культурного, православного мужика Россия никогда не сможет ни построить своей культуры, ни отстоять своего мирового места в ряду других держав, ни создать боеспособной армии, ни построить мощной промышленности: все «русские вопросы» упираются в конечном счете в «крестьянский вопрос», то есть в вопрос о материальных и моральных условиях существования подавляющего большинства русского народа. Вне удовлетворительного решения этого вопроса не может быть найдено удовлетворительное решение никаких вопросов русского государственного бытия.

7. Основная проблема крестьянского устроения — земельный вопрос — в основных чертах решена столыпинской реформой, революцией и НЭПом: это мелкое и среднее трудовое землевладение, предельные размеры которого будут установлены в зависимости от местных условий разных областей России. Возвращение бывших помещичьих земель исключается совершенно. Современные машинно-тракторные станции и совхозы передаются в ведение органов местного самоуправления (земства). Существование крупных земельных владений промышленного характера — на правах собственности или на правах долгосрочной аренды — решается в порядке отдельных лицензий, выдаваемых уполномоченными органами государственной власти.

14. РАБОЧИЙ ВОПРОС

1. Россия не имеет или почти не имеет наследственного пролетариата Западной Европы, выросшего столетиями на базе цехового ремесла. Незначительный наследственный пролетариат довоенной России или погиб в гражданской войне, или перешел в ряды советской бюрократии, или распылился среди пролетариата советского происхождения. Этот последний в своем подавляющем большинстве состоит из тех крестьянских выходцев, которым пребывание в деревне было особенно неудобно — то есть из представителей так называемого кулачества. Однако, неизбежное превращение России из чисто аграрной страны в аграрно-индустриальную ставит крест над всеми славянофильскими попытками отмахнуться не только от решения, но и от постановки рабочего вопроса.

2. От существования мощной русской промышленности зависит самостоятельное существование России вообще. Мощная промышленность невозможна без существования культурного, квалифицированного и обеспеченного рабочего класса. Власть обязана принять меры по крайней мере к тому, чтобы не создавать для этого класса источников постоянного недовольства. Эта проблема для будущей России будет тем более простой, что советская практика излечила русский пролетариат от его революционно-марксистских иллюзий и продемонстрировала всю тщету «пролетарской диктатуры».

3. Основные линии решения рабочего вопроса сводятся к следующему:

а) Обеспечение рабочих тем жизненным уровнем, который допускается состоянием производительных сил страны. Следовательно — рабочий, с одной стороны, не имеет права претендовать на привилегированное положение за счет крестьян и служащих и, с другой стороны, имеет право на государственное внимание к его нуждам. Повышение жизненного уровня рабочих не может быть достигнуто путем простого повышения заработной платы, грозящего новой инфляцией.

Главный вопрос — продовольственный — может быть решен только раскрепощением крестьянства, которое, с одной стороны, создает для промышленности сбытовой рынок и, с другой стороны, ликвидирует хроническое советское недоедание. Другой вопрос — жилищный — может быть решен, во-первых, форсированием жилищного строительства и, во-вторых, значительным отливом в деревню искусственно созданного большевизмом городского населения.

б) Система социального страхования и медицинской помощи, ныне существующая в СССР, должна быть сохранена и улучшена. С ликвидацией советской нищеты эта система даст автоматическое улучшение своей работы и обеспечит рабочим достаточную уверенность в завтрашнем дне.

в) Профессиональные союзы должны быть построены по производственному, а не по политическому принципу. Их задача: культурное и бытовое обслуживание рабочих масс, представительство рабочих интересов в органах местного самоуправления и в корпоративном народном представительстве.

г) Вопросы участия рабочих в прибылях и в управлении производством должны рассматриваться исключительно как технические, а отнюдь не как принципиально-программные вопросы. Они могут быть решены только экспериментальным путем: из однотипных ста заводов данной отрасли промышленности — на десяти ставится опыт участия рабочих в прибылях и в управлении. Национальная государственная власть учитывает результаты этих экспериментов и в зависимости от этого принимает дальнейшие решения.

д) Государство, совместное промышленностью и профсоюзами, принимает самые широкие меры к повышению профессиональной квалификации рабочих масс. Государство, промышленность и профсоюзы должны создать такую политическую и моральную атмосферу, в которой рабочий класс чувствовал бы себя не привилегированным классом страны, но и не заброшенным, обиженным и потому принципиально враждебным государству «угнетенным классом». Русский рабочий должен чувствовать себя русским рабочим — то есть полноценным и полноправным членом Российской нации.

15. ШКОЛА

1. Относительное отставание России в течение последнего столетия от остальных государств мира отразилось также и на ее культурном отставании. В потемкинскую эпоху неграмотный русский солдат воевал против такого же неграмотного немецкого. В мировую войну плохо грамотный русский солдат воевал против хорошо грамотного немецкого: это в значительной степени определило и ход войны. Советская власть, подняв элементарную грамотность низов (в том числе и техническую), приложила чрезвычайные усилия для снижения общеобразовательного уровня молодежи и для подавления ее национально-религиозных основ. Перед будущей властью России станут, следовательно, две задачи: а) ликвидация общей культурной отсталости страны и б) ликвидация марксистского наследия во всех его разновидностях. Эта двойная задача будет одной из самых насущных задач восстановления России.

2. Мы считаем, что педагогика вообще — является одной из самых отсталых отраслей человеческого знания: если нет науки о человеке, то тем более нет науки о воспитании человека. Не претендуя на создание этой последней, мы в то же время должны указать основные цели русской школы и отмести ее основные недостатки.

3. В числе этих недостатков основным было преобладание «образования» над «воспитанием». Мы считаем, что качества воли и характера неизмеримо важнее формальных знаний — в особенности в той схоластической и оторванной от жизни форме, в какой давала их довоенная низшая и средняя школа.

4. Таким образом, мы выдвигаем на первый план задачи воспитания — национального воспитания, и формальным знаниям отводим подчиненное место — иначе у нас снова будут хорошо образованные и хорошо подготовленные разрушители России. Формальные четкие знания необходимы только там, где вопрос идет о технике жизни: таблицу умножения нужно знать назубок. Дату Куликовской битвы знать назубок никак не обязательно. Но Куликовская битва должна быть пережита эмоционально, должна войти в состав национального сознания каждого русского.

5. Должна быть проведена самая серьезная борьба со всеми остатками схоластики в преподавании. Преподавание иностранных языков в том виде, в каком оно существовало в наших гимназиях, — вообще не имеет никакого смысла. Изучали три языка (латинский, французский, немецкий) и не знали ни одного. Это же относится к целому ряду других предметов: бесконечные даты и имена в истории — без ясного представления об исторических процессах. Зубрежка на память географии без ясного представления об основных данных отдельных стран, — вообще преобладание притупляющей зубрежки над задачами развития творческих способностей, понимания, ума и воображения.

6. С другой стороны школа, за исключением высшей, страдала чрезвычайной оторванностью от всяких практических жизненных задач.

7. Нам нужна школа:

а) по преимуществу воспитывающая, а не натаскивающая,

б) ярко национальная,

в) близкая к практическим требованиям жизни. То есть сельская школа — с сельскохозяйственным уклоном, городская рабочая — по преимуществу с техническим уклоном (советский фабзавуч), средняя — или чисто техническая, или с установкой на подготовку к более или менее определенной группе высших школ.

8. На школьное и внешкольное воспитание, образование и техническую подготовку молодежи и взрослых государство должно дать максимально возможное количество внимания, усилий и средств, используя все методы и способы: прямое и заочное образование, прессу, радио, кино, общественные организации, армию и пр., создавая экспериментальные педагогические учреждения для поисков более совершенных форм национального воспитания и образования. Накапливавшаяся веками культурная отсталость масс должна быть наверстана в кратчайший промежуток времени: именно от этого зависят в первую голову дальнейшие судьбы России.

16. САМОУПРАВЛЕНИЕ

1. Государство, столь сложное по своему национальному составу, по географическим и климатическим условиям, не может рационально управляться только централизованной администрацией. Поэтому техника управления должна быть в основном передана органам местного самоуправления — волостным, уездным, губернским и областным земствам.

2. Это самоуправление не должно, однако, противоречить ни государственному единству России, ни единству ее государственной и национальной идеи. Верховная власть устанавливает рамки самоуправления, указывает ему те общегосударственные задачи, которые должны быть выполнены местными силами, и то направление, которого должно придерживаться это самоуправление в местных делах. Верховная власть распускает те органы самоуправления, которые или пожелают стать в оппозицию верховной власти, или окажутся неудачно подобранными. Права самоуправления ограждаются законом от административного произвола, но не ограждаются конституцией от вмешательства верховной власти.

3. Основная ячейка русского самоуправления — волостное земство, избираемое всеми крестьянами волости и при обязательном вхождении в него всех представителей волостной интеллигенции (священник, врач, учитель, агроном). Волостное земство созывается на известный срок и по истечении своих полномочий избирает представителей в уездное земство — то есть людей, уже проверенных на работе в волости. В уездное земство входят также и- представители профсоюзов (профессиональных корпораций) данного уезда. Уездное земство, заканчивая срок своих полномочий, таким же путем избирает представителей в губернское земство. Верхней точкой земского самоуправления будет земский собор, составленный из просеянных в практической работе людей. Партийное голосование во всех этих выборах, как и вообще существование политических партий, воспрещается безусловно.

4. Земский собор выделяет специальные комиссии для совместной и постоянной работы с верховными органами управления (министерствами, назначаемыми верховной властью непосредственно). Таким образом, принципы самоуправления практически сливаются с принципами централизованной верховной власти.

5. Земский собор принципиально отличается от парламента системой подбора его членов, его работой с правительством и, в особенности, общим направлением его деятельности. Собор представительствует территориальные и профессиональные интересы, сумма которых, объединенная общей национально-государственной идеей, является интересом России вообще. Но собор никак не представительствует политических партий. Собор — это подсобный орган управления страной, а не конкурент верховной власти. Он, в частности, контролирует работу всей администрации, но, как и эта администрация, он безусловно подчинен верховной власти Монарха.

17. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

1. Мы категорически отбрасываем ту систему насильственной или полунасильственной русификации, которая существовала в России в последние десятилетия. Мы рассматриваем Империю Российскую, как один общий дом, имеющий общие стены и общее центральное отопление, — но в этом доме каждый народ имеет свою квартиру, в которой он, в рамках общегосударственной идеи, устраивается, как ему удобнее.

2. Каждый гражданин и каждая этническая или иная группа населения имеет право говорить, печатать и учиться на любом языке, который эта группа пожелает — однако, не посягая на права государственного языка, поскольку они диктуются технической необходимостью: почта, железные дороги, армия… Таким образом, если на Украине найдется достаточное количество студентов, желающих учиться по-украински — что более чем сомнительно — то государство обязано организовать украинский университет. Но государство также обязано поддерживать и русские университеты на Украине. Мы совершенно уверены, что, при отсутствии политики насилия, чисто технические преимущества русского языка автоматически ликвидируют всякие самостийные тенденции. Культурная самостийность, переходящая в государственный сепаратизм, рассматривается, как государственная измена.

3. Национальное самоуправление реализуется в рамках областного самоуправления. Так, Грузия, как отдельная область, имеет свое областное земство, которое ведет свою работу на грузинском языке, но которое не вправе нарушить общегосударственный принцип путем ущемления законных прав как общегосударственного, так и других языков области.

4. Таким образом, если начальная школа будет по преимуществу или даже исключительно, например, грузинской, то всякий грузин, который пожелает подняться по общественной лестнице, будет поставлен в техническую необходимость знать русский язык. Для работников известного масштаба это знание должно быть государственно обязательным, как оно будет технически обязательным для всей квалифицированной интеллигенции.

18. ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС

1. Национальное русское правительство должно закончить попытки всех своих предшественников — начиная с киевских князей — и ликвидировать еврейский вопрос окончательным образом. Единственно возможной формой такой окончательной ликвидации будет эмиграция всех русских евреев в страны, не имеющие с Россией общих границ.

2. Русское правительство, подавляя всякие попытки физического насилия над еврейским населением (погромы), обязано немедленно принять все необходимые административные, экономические и дипломатические меры, чтобы обеспечить выполнение этого плана. Впредь до его выполнения правительство обязано очистить от еврейского участия и еврейского влияния все ведущие отрасли русской национально-государственной жизни.

3. Евреи принципиально не признаются гражданами России и рассматриваются в качестве временных и нежелательных иностранцев.

19. ПЕЧАТЬ

1. Старый правящий слой, по отсталости своей, совершенно выпустил из своих рук такое мощное орудие воспитания нации, как печать. За единичными исключениями, на стороне правительства стояли только бездарные и казенные официозы. На стороне либерально-революционной стояла почти вся русская печать — которая к тому же переживала процесс полного захвата ее еврейством. Советское правительство оказенило вообще всю печать.

2. Мы признаем принцип свободы печати, ограниченной рамками национально-государственной идеи. Свобода печати заключается в праве всякого русского высказывать печатно свои мысли и убеждения. Рамки национально-государственной идеи охраняются законом и судом — а не административным произволом и губернаторскими штрафами.

3. На ряду с прочими корпорациями создается корпорация профессиональных журналистов, состав которой регулируется общими принципами национальной корпоративности. Корпорация, верховно руководимая государством, реализует на своем участке работы общие национальные принципы.

4. Всякое издание обязано публичной отчетностью в своих доходах и расходах. Не допускаются никакие анонимные предприятия. Не допускается т. н. желтая пресса. Не допускается какое бы то ни было участие евреев. Не допускается никакой административный нажим на печать — свобода русской печати ограничивается только законом, судом и корпоративной этикой.

20. ПРАВО

1. В ряду задач, которые станут перед русским государственным строительством, будет стоять задача переработки русского права в сторону очистки его от влияния римского права и тех католических и схоластических элементов, которые проникли к нам вместе с французским правовым сознанием. Нужно будет отойти от принципов Кодекса Юстиниана и вернуться к принципам ярославовой «Русской Правды», к принципам крестьянского мира, к принципам службы и тягла Московской Руси. Нужно ликвидировать раздвоение в правовом сознании русского народа и создать систему правовых установок и правовых норм, соответствующую и характеру, и истории русского народа.

2. Задача эта приобретает тем большую важность, что Россия, прежде всего нуждается в праве и законе — а не в административном произволе, какими бы пышными фразами этот произвол ни прикрывался. Русскому человеку нужна твердая уверенность в дозволенном и недозволенном, в труде, имуществе, свободе и жизни. Именно в этом пункте наше движение расходится с группировками фашистского типа, недооценивающими ту жажду твердой, но законной и законно действующей власти, которая явилась неизбежным результатом и предреволюционного периода, и тем более революционного.

3. Эта задача облегчается тем обстоятельством, что в юридическом отношении Россия представит собою пустое место. «Свод Законов» уже умер и его восстание в целом невозможно технически — так как не существует тех имущественных и юридических отношений, на каких он в свое время вырос. Русское право придется строить совсем заново, и нельзя допустить в самых истоках этого правотворчества повторения ошибки раздвоения русского правового сознания. Временное законодательство переходного периода, в которое неизбежно войдут элементы спешки, произвола и неточности, должно все-таки сразу же поставить перед собою определенные правовые цели, а не возводить временный произвол в окончательную систему.

4. Закон должен быть прост, ясен и доступен пониманию всякого среднеразумного человека. Казуистическое наследие средневековой юриспруденции («сенатские разъяснения»), созданное в экономических интересах адвокатского сословия, — должно быть ликвидировано, как и это сословие вообще. Нельзя превращать суд в спортивное состязание между двумя крючкотворцами или краснобаями. Они должны быть заменены институтом корпоративных или государственных правовых советников. Часть гражданского процесса должна быть передана судам присяжных для решения вопроса не только на основании формальных данных («шейлоковский вексель»), но и на основании моральной и национальной целесообразности.

5. В области уголовной репрессии, формальные признаки должны быть заменены органическими. Точно так же, как современная медицина отказывается от лечения болезни и лечит организм, взятый в целом, — так и суд должен отказаться от формальных признаков («кража со взломом или без взлома») и оценивать правонарушителя только с точки зрения его пригодности или непригодности для общенационального сожительства. Таким образом, профессиональный вор будет судим не за взлом или отсутствие взлома, а за свою профессию вообще. Нации не нужны субъекты с десятками судимостей. Для них на русских просторах можно найти место для их постоянного и пожизненного жительства. Такое же место можно найти и для пропагандистов всяких новых революционных экспериментов, нужно им предоставить возможность прежде всего попробовать данный эксперимент на самих себе — где-нибудь на Новой Земле или на острове Врангеля.

6. Верхи интеллигенции, ее творческая часть, то есть те люди, которые двигают человечество вперед, — духовно и творчески заинтересованы в том — как заинтересована и вся нация, — чтобы их искания и их творчество не подвергалось уродованию ни со стороны выдвиженцев любого режима, ни со стороны полицейского участка, ни со стороны ОГПУ. Государственная власть никаких духовных ценностей творить не может — как не может создавать поэтов, композиторов, ученых и изобретателей. Административная опека над творчеством этих людей угрожает задержкой роста духовной культуры страны. Но вместе с тем эта культура должна быть законом охранена от всяких разлагающих и революционных влияний — в чем бы они ни выражались.

7. Следуя основной тенденции русского правотворчества, мы принципиально отметаем смертную казнь — допуская ее лишь в случаях особо тяжких государственных преступлений и в особо тяжкие национальные моменты (война и смута).

8. Мы также отметаем принцип возмездия за грехи революции, за исключением верхушки компартии. Для остальных — уцелевших в момент переворота — должна быть объявлена полная и окончательная амнистия. Это вызывается, во-первых, моральной необходимостью дать русской земле отдых от какого бы то ни было террора и, во-вторых, технической невозможностью разобрать все десятки миллионов преступлений революционного периода.

21. РУССКИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ

1. Наша программа в своих основных чертах рассчитана не только на переходный период бытия России — она рассчитана на века, ибо она исходит не только из политической потребности и политической моды сегодняшнего дня, а из самых глубинных, вековых истоков русского национально-государственного инстинкта — такого, каким он проявился не в воображении творцов различных идеологий, а на практике национально-государственной и религиозной деятельности русского народа. Наша программа исходит из того предположения, что основные свойства народа есть неизменные данные, подлежащие только раскрытию, а никак не «исправлению».

2. Самый основной принцип национально-государственной жизни России нам дан в православии. Мы понимаем под православием не ту или другую организацию церкви (до или после никоновскую, патриаршую или синодскую, официальную или старообрядческую, зарубежную или сергиевскую) и не сумму обрядов, меняющихся в веках, и, наконец, не то профессиональное понимание роли православия, которое неизбежно свойственно всякому профессиональному работнику религии, а только и исключительно самую и глубинную основу православия. То есть ту духовную основу, которая отличает православие от всех остальных религий мира. Мы считаем православие национальной религией и национальным сокровищем русского народа. Or других религий мира оно отделено точно так же, как русский народ свойствами своего.духовного «я» отделен от других народов мира. Проекты слияния христианских церквей (экуменическая ересь) мы считаем такими же антиправославными проектами, как проекты всяческих интернационалов — антинациональными проектами.

3. Отличие православия от всех остальных религий мира заключается (помимо догматической стороны этого вопроса) в признании личной духовной свободы человека, дарованной Искуплением, и личной духовной связи человека с Творцом. Если католицизм есть религия насилия и организации, протестантизм — сделки и расчета, то православие есть религия милости и любви — религия величайшего света и величайшего. оптимизма. Это есть основная и неистребимая духовная ценность России, которая не может быть подчинена никаким преходящим задачам государственного строительства, хотя бы потому, что всякое подчинение этой религиозной ценности какой бы то ни было другой — неминуемо и автоматически влечет за собой ослабление и уничтожение России.

4. Политический строй России.- монархия — так, как он складывался в веках, не есть чье бы то ни было изобретение или результат чьего бы то ни было насилия — это есть результат вековой работы религиозно-национального инстинкта.

5. Этот политический строй с той степенью точности, которая вообще возможна в земных делах, — отражал идею свободного, не обусловленного насилием, добровольного подчинения свободного человеческого духа высшим ценностям. Поэтому православная монархия оказалась организованной не по принципу конституционной сделки, выраженной в «великой хартии вольностей», и не по принципу вооруженного насилия, выраженного в законе «крови и железа», — а по закону Христа. Этому закону были одинаково подчинены и Царь, и Мужик. Оба, безо всяких конституций, шли к одной и той же цели — и шли одинаковыми путями, и прошли через одну и ту же Голгофу.

6. Мы отдаем себе совершенно ясный отчет в том, что восстановление и очищение этих глубинных истоков религиозно-национальной жизни не может быть достигнуто ни прокламациями, ни даже программами. Антихристовы наследия и дворянского и большевицкого крепостного права потребуют многолетней работы гениев и чиновников, воинов и проповедников, поэтов и изобретателей. Но мы первые вступаем на путь сознательного и продуманного возрождения нашей исконной религиозной, национальной и государственной мощи.

7. Именно поэтому для нас принципиально неприемлемы ни кровавый и насильнический религиозный опыт Западной Европы, ни также опыт ее государственно-строительной истории. Наша религиозная жизнь, как и наша государственная жизнь, — при всех их грехах, — были и останутся впредь — самыми совершенными на земле формами религиозной и государственной жизни. Мы не смущаемся ни Ярославскими-Губельманами с их «Безбожником», ни наследниками Ленина с их коминтерном: все это пройдет. Россия грешна, и Россия больна. Болезнь приходит к самым сильным мужам и грех приходит к самым святым людям. Пытаясь излечить русскую болезнь всеми доступными нам средствами, мы достаточно культурны, чтобы знать: всякая болезнь есть неизбежное последствие предыдущих прегрешений против здоровья.

8. Наши протесты против попыток напялить на русскую спину пиджак с чужого плеча имеют глубочайший религиозно-национальный смысл: они не продиктованы «полемикой». Мы считаем, что даже и те методы национально-государственного строительства, которые в других моральных условиях и у по-иному одаренных народов дают современные успехи, — будучи применены к нашим моральным условиям и к по-русски одаренному русскому народу — дадут результаты катастрофические. Мы считаем, что всякие попытки навязать русской истории нерусские государственные системы, вызванные к жизни задачами внешней торговли и задачами внешней политики (на противоположных полюсах — Англия и Германия), являются новыми попытками замутить и отравить истоки русского религиозно-национального и государственно-творческого инстинкта и сознания. С этими попытками мы боролись, боремся и будем бороться, откуда бы они ни исходили. Россия — сама по себе. Ничего доброго от заграничных идейных импортеров мы до сих пор не видали — и не увидим.

9. Основной грех, который России предстоит преодолеть, — это грех крепостнического наследия и, как его последствие, грех марксистского наследия. Мы никак не отталкиваем живых людей, не по своей вине попавших в дворянство, как не отталкиваем живых русских людей, не по своей вине попавших в марксизм. Но мы с одинаковой беспощадностью относимся как к преступлению крепостничества, так и к преступлению марксизма. Мы не верим в эволюцию советской власти, ибо все, что оттуда произойдет, — произойдет из принципиально зараженного источника. И те люди, которые родятся для политической жизни из «советской эволюции», будут неизбежно носить на челе своем каиново пятно марксизма, хотя бы и прикрытое эволюцией, национализацией и великодержавностью. Нам нужна великодержавность духовной свободы, а не великодержавность универсального рабства.

10. Мы также не верим в эволюцию русского Кобленца — верхов русской эмиграции. Ибо если крепостничество есть грех — то и вся психология и все мировоззрение, возникшее на почве насилия, грабежа и греха, — есть психология религиозно-греховная и национально-преступная, — по ведению или неведению — это более или менее безразлично.

11. Мы — тонкая, но неразрывная нить между необратимым прошлым России и ее неизбежным будущим. Мы — напоминание о великом прошлом и призыв к еще более великому будущему. Наше прошлое — в православном приятии Бога и Мира, и наше будущее — только в том же приятии. Мы не ищем ни союзов, ни соглашений. Мы требуем безусловного подчинения той идее Православия и России, которой и до нас подчинялись поколения и поколения русских людей, создавших самое великое и самое справедливое государство мира.

12. Если мы признаем, что исконной самодовлеющей (онтологической) сущностью национальной идеи России является идея православия, то с совершенно неизбежной логической последовательностью мы должны будем признать, что уроки какой бы то ни было иной государственности, возникшей на какой бы то ни было религиозной системе, для нас непригодны и для нас неприемлемы. Политические заимствования из Америки или Германии будут такой же политической ересью, какой являются религиозные заимствования от Ватикана или от Лютера (уния и секты). Эти попытки под внешне соблазнительными лозунгами протаскивают в русское национальное сознание такие же чужеродные элементы, какие протащили шляхетство, масонство, либерализм, иезуитизм и марксизм. С той только разницей, что результаты нынешних, даже самых благонамеренных, попыток нам угрожают только еще в будущем.

13. Мы являемся ортодоксальными (православными) православными и поэтому ортодоксальными (православными) националистами. Догматы русского национализма для нас также непреложны и непререкаемы, как и догматы православия.

14. Один из самых глубоких и самых симптоматичных догматов православия заключается в том, что никакое таинство не может передать своей благодати без добровольного и сознательного приятия его. Следовательно, таинство, переданное автоматическим или насильственным путем, не имеет никакого значения. Это есть принципиальный отказ от автоматизма и от насилия, а также принципиальное признание свободы человеческого духа, долженствующего сделать свой свободный выбор между добром и злом. Поэтому православие не «понуждает» прийти к Богу, как католицизм, и не торгуется с Богом, как Протестантизм. Отсюда и идет совершенно иная, чем на Западе, тенденция национального и государственного развития России:

«Единство, говорит оракул наших дней,

Быть может спаяно железом лишь и кровью,

А мы попробуем спаять его любовью

И там посмотрим, что прочней».

Национальное единство страны не трудно удержать в дни счастья и успехов. Наше удержалось в дни величайших страданий и величайшего унижения.

15. С этой, православной, точки зрения мы рассматриваем и жгучий ныне вопрос о тоталитарности, соблазняющий русских «малых сих». Вот наша точка зрения:

а) Тоталитарность есть свойство, имманентно присущее каждому суверенному государству. То есть, каждое суверенное государство принципиально имеет право на жизнь, собственность и действия всех составляющих его граждан.

б) Вопрос о практическом приложении этого принципиального права есть вопрос не идея, а практике. Русское государство в среднем выводе из истории веков было наиболее тоталитарным государством мира — только это само собой разумелось: Самодержец Всероссийский и «Державный Хозяин Земли кой». В эпохи величайших напряжений (Отечественная война) все было построено на подчинении всех и всего одной задаче. Александр Первый и толстовский Ферапонт делали одно и то же дело, ибо это дело было делом для всех русских людей само собою разумеющимся.

в) Самые демократические и «свободолюбивые» нации мира в минуты политической необходимости прибегают к самому крайнему тоталитаризму. Так, в Англии в 1940 году правительству предоставлена бесконтрольная власть над жизнью и собственностью всякого гражданина — до членов династии включительно (ссылка герцога Виндзорского).

г) Современные тоталитарные государства строят свою организацию для решения жизненно необходимых внешнеполитических задач. Так, Япония перешла к тоталитарному режиму только на четвертый год затянувшейся сверх всякого ожидания китайской войны.

д) Для России границы «личной свободы» и тоталитарного государственного принуждения будут решаться не в зависимости от «принципа», который нам понятнее, чем кому бы то ни было иному, ибо на тоталитарности самодержавия мы воспитывались тысячу лет, — а только и исключительно в зависимости: а) от технической необходимости и б) от технической возможности. Так, в первые же годы бытия новой России нам будет технически необходим и технически возможен тоталитарный режим в отношении всех иностранных дел, связей и влияний, в том числе, следовательно, и тоталитарный режим по адресу попыток навязать нам чужую идеологию. Будет также технически неизбежным и технически возможным тоталитарный режим в области местной торговли во всех ее вариантах. Будет технически нежелательным, а также и технически невозможным тоталитарный режим в области народного хозяйства, взятого в целом. Целесообразным и возможным будет только контроль над группой предприятий ведущей промышленности — как тяжелой, так, в особенности, легкой. Тоталитарный режим в области администрации будет технически желательным, но и технически невозможным, в силу отсутствия слоя доброкачественных служилых людей. Тоталитарный режим будет политически неизбежным и технически возможным в случае серьезной внешней опасности. Тогда недостаток и недостатки служилого слоя будут компенсироваться общим моральным подъемом страны. Во всех этих случаях наша тоталитарность должна быть тоталитарностью православной: то есть, подчинение всех не классовым, сословным и даже национальным эгоизмам, а равномерная жертва всех во имя идеи православной, русской государственной справедливости.

22. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы — не группа, не партия, не союз и даже не организация. Мы, просто, представители движения, которое началось за тысячу лет до нас и которое будет продолжаться тысячи лет без нас и после нас.

По материалам журнала «Наш современник»